Шрифт:
Закладка:
— Миса, только смотри, не сделай так, как на отработке!
— А как на отработке?.. — похлопала длинными ресницами метиллия.
— Когда после предложения выйти подышать свежим воздухом ты меня зажала за ближайшим углом и хорошенько отодрала.
— Хочешь сказать, тебе не понравилось?.. — глаза Бестии смеялись.
— Мисель! Ну не ёрничай хоть ты! Я курицей-наседкой себя ощущаю, от которой упорно разбегаются цыплята!
Сёстры зафыркали, а вот гонщица вдруг сделалась серьёзной. Быстро встала со своего места — в кресле на противоположной стороне салона. Оправила серебристую гладь невесомого платья, искрящегося в искусственном свете всеми цветами радуги. Прошлась мне навстречу походкой от бедра, гибко стелясь по полу. Стройная ножка то и дело мелькала в глубоком вырезе платья. Подойдя же на дистанцию «гарантированного поражения», эта чертовка плавно и неторопливо водрузила на сиденье сначала одну ногу — согнутой в колене, чётко по моему бедру. Затем, после секундной паузы, с другой от меня стороны опустилась вторая коленка. Кошка поёрзала, плотнее сдавливая мои ноги своими.
— Наседкой, говоришь?.. — протянула она, заглядывая в глаза. Я чётко ощутил, как низом живота метиллия придавила мою встопорщившуюся плоть. — И что же ты высиживаешь такое ценное?..
Фырки сестёр перешли в откровенный смех. Мисель сегодня жгла. Только мне одному было не до смеха. Обняв кошку за талию и пальцами ощутив напрягшийся мышечный каркас девичьего торса, я испытывал дичайшую смесь из желания и эстетического восхищения. С некоторых пор Бестия научилась красиво себя подать, и пользовалась этим своим новым навыком очень и очень часто. Вот как сейчас. Мне же оставалось лишь любоваться и выступать в роли беспомощной мышки, заглядывающей в глаза змее.
— Впрочем, можешь не отвечать. Я животом чувствую — что. Да и яйца там тоже где-то есть, хотя я их и не ощущаю…
Опять валькирьи фырки. Сёстрам определённо нравилась игра подруги. И в другой ситуации я бы ей с удовольствием подыграл. Сейчас же дарованное сестрой возбуждение казалось не совсем уместно. А эта бестия, вместо того, чтобы признать сей очевидный в общем-то факт, только усугубила. Блеснув напоследок сталью своих глаз, она впилась мне в губы жадным, острым поцелуем. Гибкий язычок заскользил между зубиков, выискивая уже мой язык и вдавливая его ко мне в рот. В тот же миг невесомым ветерком пришло касание импланта — лёгкое, почти незаметное, но в такой острый момент ощутимое едва ли не сильней, чем глубокое вторжение.
Я не сдержался, застонал сквозь поцелуй. Кошка же только усилила нажим. Казалось, её язык напрягся тугой струной и принялся шебуршить у меня во рту с удесятерённой силой. Касание импланта сделалось мягким, обволакивающим. Кожа даже сквозь рубашку ощутила касание упругих бугорков женских грудок. А острота набухших сосков будто бы дошла со самого сердца, пронзив его уколом нежности. Новый мой стон стал ответом на девичью игру на грани фола. В другой ситуации мы бы уже трахались, сейчас же… Я позволил себе лишь перенести ладонь с талии на аккуратную попку подруги. Сдавил упругую ягодицу, вызвав стон теперь уже у неё.
И тут валькирия, разорвав объятия, порывисто встала. Отшагнула на середину салона. Серо-стальные глаза, неотрывно смотрящие в мои глаза, горели желанием и торжеством.
— Правда, я хорошая девочка? — немного грудным голосом вопрошало это волшебное создание в серебристом платьице.
— Хорошая?.. — растерялся я.
— Ага, — гибкий язычок чертовки облизал пересохшие губки. — Не стала тебя трахать, хотя ты вовсю ухаживал за мной. Прямо как ты на инструктаже учил.
Ответом ей был мой рык, в котором потонул задорный смех остальных валькирий. Сделала меня девчонка выше всяких похвал. На моём же поле. Ещё и чёткой моралью из разыгранной ею басни. Что ж. Придётся терпеть — мы как раз подлетаем. Вот только благодушия кошачья игра мне точно не добавила…
На этот раз нас встречали прямо от стоянки катеров. Наш транспорт, кстати, оказался здесь не единственным, но и сильно забитой площадку неподалёку от древней усадьбы не назовёшь. Семь катеров легли небрежной россыпью по густо-зелёной траве покрытия. Однако все они не подавали признаков жизни — видимо, гости прибыли сильно загодя. Кстати, встречал нас давешний секретарь графа, в сопровождении пары небольших гравитационных платформ.
— Приветствую вас, господин Познань! И вас, любезные дамы! Добро пожаловать в «Весеннюю прелесть», — на наш недоумённый взгляд пожилой мужчина с улыбкой пояснил. — Так называется усадьба. Все усадьбы на Ясени имеют своё уникальное имя. Коронная Служба внимательно следит, чтобы они не пересекались!
— Видимо, ей больше заняться нечем — Коронной Службе?.. — милаха Ди была сама ирония. Ещё и бросила такой красноречивый взгляд на Сай… Рыжая поняла её правильно, но отвечать не стала, только фыркнула одобрительно. Ведь её последняя жертва охоты как раз и состояла представителем Коронной Службы на флоте, а чем занималась — всей стае было хорошо известно.
— Это традиция, юная леди, — с ноткой укора покачал головой секретарь. Его взгляд сделался грустным-грустным. Это был взгляд умудрённого мужа, сетующего на нерадивость современной молодёжи. — А Коронная Служба стоит на страже традиций Ясеня. Именно поэтому наш мир таков, какой он есть…
Спорить кошки сочли излишним, а я — тем более. Видимо, это слово — традиция — было одним из тех столпов, на которых зиждется монархия. Завоевать остальные рода и провозгласить возникшее после завоевания состояние традицией — красивый ход. Нужно будет использовать эту мысль для затравки беседы если не с графом, то с князем уж точно. Думаю, они оценят. Я же сделал для себя первую зарубку на будущее: именно так должен поступать истинный государь.
Мы проследовали по прямым, ухоженным дорожкам сада. Здесь, как и в Королевской Канцелярии, имелся роскошный сад. Мне показалось даже, что наш провожатый специально пошёл кружным путём, чтобы дать нам возможность насладиться природным богатством усадьбы. Кошкам игра провожатого понравилась. Под это дело они
