Мы застреваем с ней ненадолго. И даже пыхтящего Старкара не замечаем. И именно Зоя рассказывает мне про маячок. Оказывается, она, как и остальные работники, проходила медосмотр. И всем этим товарищам якобы меняли пломбу или восстанавливали сколотый зуб. И Тома со своими учеными умами первая изучала данные с челнока. Допрашивала репликанта и проверяла информацию с капсул для гибернации. Вот откуда она знала о маячках и вот как смогла подключиться к нужным ей частотам.

Рейгхарт проверил зубы Зои и нашёл её маячок. Всех остальных наших коллег известили и попросили явиться в госпиталь при Корпусе, чтобы пройти извлечение.

— Но зачем корпорации вживлять нам чип? — я всё ещё поверить не могу в это.

— Чтобы следить за нами, мы ведь первые переселенцы. Вдруг что-то пошло бы не так.

— Оно и пошло не так, — фыркаю, закатив глаза.

— Как по мне, так даже лучше, — усмехается неунывающая Зоя и посматривает куда-то выше моей головы. Разворачиваюсь, замечая Старкара и того рогача-бородача. Как же его звали? — Я приняла предложение Арена, — подсказывает его имя подруга.

— Правда?! Класс! Поздравляю! — радуюсь я, крепко обнимая её. — А Лина, как она?

— Мы не общаемся, — пожимает плечами Зоя и встаёт. — Я пойду, Лан. У Арена дела.

Кивнув, тоже поднимаюсь и вновь обнимаю подругу. Мы как-то скомкано прощаемся. Я получаю приглашение на их свадьбу, и пара удаляется. А меня Стар обнимает, в макушку целует. И в его объятьях немного забываю о всех треволнениях. Жмусь крепче, тихо шепча:

— Я соскучилась.

Глава 52

Никогда не любила стоматологов. Особенно земных с их нанитами, что жужжат во рту. Ничего болезненного в этом, конечно, нет. Но ведь эти маленькие дроиды могли внутрь проникнуть, через пищевод или дыхательные пути. Мало ли, замкнёт железяку — и нет человека. Лучше уж старая и примитивная бормашина.

Благо в этой новой галактике, где я нашла свой новый дом, нет ни нанитов, ни бормашин. Лишь капсула, в которую меня уложили. Полчаса сна и вот я просыпаюсь совершенно обновлённая. Рядом сидит Асад. Строгий, в униформе эмиссара и немного уставший. Как только бандурина мигает, оповещая о моём пробуждении, мужчина, встрепенувшись, поднимается.

— Привет, — улыбаюсь. — Всё закончилось? Вынули жучок?

— Да, теперь ты полностью чиста и свободна, — Асад помогает выбраться и прижимает к себе.

— Тогда поехали домой? — спрашиваю, перебирая платиновые волосы моего ледяного загадки.

— По пути кое-куда свернём. Ты не против? — лукаво бровь выгибает мужчина, получает кивок и, переплетя наши пальцы, утягивает из медсанчасти.

Асад торопится. Быстрым шагом ведёт по коридорам к лифтам. Еле поспеваю, но не останавливаю. Чувствую его напряжение. Слегка волнуюсь. Но я всегда волнуюсь, когда не понимаю, что происходит.

Лифт. Кабина. Снова коридоры. Платформа телепортатора. И мы оказываемся в цветущем саду под слепым дождём. Вновь.

Оранжевое небо с белоснежными тучами над головой. Жемчужно-белая земля под ногами. От ветра на нас сыплется бледно-розовые лепестки цветов с деревьев. Вокруг так красиво. Земля покрывается этими лепестками. И дождь наполняет воздух чистотой и кислородом.

— Вчера ты сказала, что любишь дождь, — замечает Асад и вынимает из внутреннего кармана небольшой складной зонт. — А ещё тебе понравился Минтакийский заповедник.

— А ещё я люблю гулять, — признаюсь, прячась под прозрачным зонтом и жмурясь от маленького счастья.

И мы гуляем. Медленно. Тесно прижимаясь под небольшим зонтиком. Асад рассказывает об этом парке и планете. Мы встречаем других эльфов. Простите, минтакийцев. Но моё внимание приковано только к одному. К тому, кто сдержан, не переходит черту. Но смотрит на меня своими васильковыми глазами, будто всю душу выворачивает. И эмоции свои транслирует.

— Не устала? — мы останавливаемся под сенью самого пышного и раскидистого дерева.

Качаю головой и, подтянувшись на носочках, целую первая. Асад сразу же припечатывает к себе. И сминает губы, обжигая языком. Эта холодная загадка воспламеняется в одно мгновение. Мужские пальцы впиваются в бока, теснее прижимая. В волосы зарывается. Ураганом сносит.

— Я не умею выражать чувства и ухаживать, — признаётся Асад, — но тебя хочется оберегать, укрывать, спасать, защищать, нежить и любить.

— А говоришь, не умеешь, — смущённо шепчу и прячу лицо на груди минтакийца. Мужчина за подбородок тянет, в глаза заглядывает. Ищет ответы.

— У Ансера понимать тебя лучше получается, — замечает он.

— Не сравнивай себя с братом, Сад. Ты другой. И мне нравишься именно таким, какой ты есть. Моя ледяная загадка.

— Кто? — удивляется платинововолосый красавчик и бровь одну выгибает. — С чего вдруг я загадка?

— А потому что разгадать тебя у меня никак не получается, — пожимаю плечами. — Но я вижу твои чувства ко мне. В твоих глазах. Вижу тебя, Асад.

Мужчина склоняется и целует в губы. И мы вновь отправляемся на прогулку по этому красивому парку. Я рассказываю о себе и забрасываю вопросами Асада. Мужчина развёрнуто и честно отвечает. Мне нравится его слушать. Нравятся его прикосновения. Нравятся его взгляды. И очень хочется, чтобы он вновь потерял над собой контроль. Как тогда, в каюте. Вовремя поисков маячка.

Мы отлично проводим время. Ужинаем в небольшом ресторанчике на искусственном островке, построенном прямо в середине большого озера. Но вечер омрачает звонок коммуникатора. Асада просят явиться на линкор.

— Устроим завтра новое свидание? — мужчина останавливается у калитки нашего дома.

— Хоть каждый день, — хихикаю и получаю поцелуй. — Будь осторожен, пожалуйста.

— Не волнуйся, утром уже прилечу, — успокаивает он и, вздохнув, возвращается к своему джету.

Мне тоже немного грустно. Такое свидание классное испортили, ироды. Сетуя на его работу, разворачиваюсь, замечаю на ступеньках террасы Старкара. Злющего. Он взглядом испепеляет меня и улетающего Асада. Губы поджимает и зелёными глазами