Дайго-сама недовольно поджал губы. Едва ли услышанное пришлось ему по нраву. Властный старик, он не терпел, когда ему перечили. Такеши на мгновение прикрыл глаза. Он был лучшего мнения о Асакура. Пару лет назад старик представлялся ему хитрым, но разумным собеседником, который не будет вслух говорить о том, о чем говорили служанки за работой. Теперь же Минамото слушал его и не узнавал.

— Как поживает ваша дочь? Уже нарекли ее именем? — Дайго-сан вновь посмотрел на Наоми.

— Пока — нет, — отозвалась она, рассеяно комкая под столом роскошный шелк кимоно.

Она нервничала, потому что никак не могла понять, чего добивается глава клана Асакура. Старик задавал ей странные вопросы и, казалось бы, вполне благодушно улыбался, но вот только его взгляд оставался острым, и в светлых глазах не читалось и капли веселья.

— Удивительная причуда судьбы: в вашем поместье живут сразу две малышки, чьи родители не позаботились о том, чтобы дать им имена, — Дайго-сан поднес к губам чашку, которую Наоми только что наполнила чаем, и прищурился. — Ведь у вас нашла приют дочь отступников из клана Фудзивара?

Наоми перевела взгляд на окно за спиной Асакура. На улице все еще пушистыми хлопьями медленно падал снег. Ей захотелось распахнуть створки и впустить в комнату холодный, свежий воздух, потому что после вопроса Дайго-самы ей вдруг стало тяжело дышать. Она обеспокоенно посмотрела на Такеши — старик назвал Фухито-сана отступником… Побрезговал даже произнести его имя.

— А сам отступник сражается бок о бок со мной, — очень медленно и очень четко произнес Минамото. Он хмурился, и меж его бровей залегли две глубоких морщины.

«Сколько еще продлится эта бессмысленная встреча?» — тоскливо подумала Наоми, вдруг преисполнившись глубокого разочарования. Наверное, она совсем отвыкла от людей и общения с ними, проведя последний год в поместье Минамото и почти не сталкиваясь с внешним миром за его пределами.

— Я предложил вам вчера помолвку, Дайго-сан, — выждав некоторое время, заговорил Такеши. — Вы приняли решение?

— Я помню, сынок, — старик усмехнулся и в задумчивости потер подбородок. — Очень хорошо помню… Ведь потому и встретился сегодня с Нобу Тайра раньше, чем с тобой.

Наоми почувствовала, как все ее нутро сжимает ледяная рука в преддверии беды. Она медленно моргнула и обернулась к Такеши: тот впился в Асакура требовательным, напряженным взглядом.

— Я думаю, моему внуку больше подойдет его внучка, чем твоя дочь.

В комнате стало так тихо, что звук биения собственного сердца показался Наоми оглушительно громким. Она облизала вмиг пересохшие губы и осторожно посмотрела на Такеши. Тот сидел, окаменев, — столь ошеломительным стал для него отказ Дайго-самы.

— Что ж, — справившись с собой, произнес он ровным голосом, — благодарю за приглашение на праздник. Будет разумно, если мы сейчас же покинем ваше гостеприимное поместье.

Во взгляде Асакура что-то дрогнуло. Казалось, он был разочарован реакцией Минамото?

«Чего вы ждали? — холодно подумала Наоми. — Что он начнет умолять или в ярости разрубит катаной стол?»

Она поднялась на ноги следом за Такеши и, поклонившись, вышла за двери. Никто из них не обернулся.

— Яшамару, собирай людей. Мы уезжаем сейчас, — отрывисто приказал Минамото, когда они оказались в коридоре в окружении самураев. Наоми вздрогнула от жесткости его голоса и поежилась. Яшамару кивнул и зашагал вперед, не дожидаясь остальных. За долгое время, проведенное подле Такеши, он научился понимать его почти без слов.

В гэта и узком кимоно Наоми едва успевала за широким и быстрым шагом мужчин. Она видела перед собой спину мужа, но не решалась ни о чем его спрашивать. Да и к чему?..

Самураи, что окружали их с трех сторон, настороженно осматривались, словно ожидали нападения в любой момент.

Теперь у Наоми уже не было ни времени, ни желания любоваться убранством стен и искусной вышивкой на шелке.

«Асакура заняли сторону Тайра. Мы проиграем эту войну», — билась у нее в голове единственная лихорадочная мысль. В какой-то момент Наоми начала задыхаться — то ли от быстрого шага, то ли от охватившего ее страха. Подушечками пальцев она царапнула себя по горлу, жалея, что у нее не хватит сил разорвать ворот кимоно.

— Будьте здесь, — приказал Такеши самураям, и Наоми успела перехватить обеспокоенный взгляд Масато-сана, прежде чем мужчина задвинул двери их комнаты.

— Ты поедешь со мной, — сорвав с себя оби, произнес Такеши. — Опасно будет разделяться.

— В поместье остается наша дочь… — ее голос дрогнул, и она замолчала, чтобы справиться с приступом паники.

— Я знаю.

Минамото распорол кимоно, не умея справиться с ним без помощи слуг, и облачился в одежду, в которой упражнялся утром с Яшамару. Он протянул еще одни хакама Наоми:

— Нам предстоит долгий путь верхом.

Пока она подвязывала штаны, в которых едва не утонула, поясом, Такеши обошел комнату.

— Не бери ничего с собой. Нам пора.

— Подожди, — Наоми запахнула на груди куртку и шагнула к столику для каллиграфии, чтобы взять с него шкатулку с подаренными украшениями.

— Мы упустили время, — пробормотал Такеши себе под нос, массируя переносицу.

Наоми не была уверена, что сказанное предназначалось для ее ушей. Она опустила руки и посмотрела на мужа: бремя, что лежало на его плечах, отразилось на лице.

— Отправь кого-нибудь вперед нас? Один человек достигнет лагеря быстрее.

Такеши посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей и слегка склонил голову набок, обдумывая услышанное.

— Я взял с собой слишком мало людей, чтобы их разделять, — ответил он, уже подходя к дверям. — Но, может, ты права. Нужно скорее предупредить Фухито. Дело не только в наших жизнях.

Вместе с самураями они стремительно прошли по пустынным коридорам поместья — на пути им не встретился никто из слуг или других гостей; члены клана Асакура также не вышли их проводить. Вокруг стояла непривычная, пугающая тишина. Наоми казалось, они идут по заброшенному дому, в котором давно никто не живет, а не по поместью Асакура, где еще пару часов назад отовсюду слышались голоса, и из комнаты в комнату сновали слуги.

Она поежилась и плотнее запахнула куртку. Как же ей не нравилась эта тишина… Напряжение внутри Наоми все разрасталось, и присутствие Такеши и солдат клана Минамото не помогало унять ее тревогу.

Они вышли на широкое крыльцо, и Такеши придержал ее за локоть.

— Нам подведут коней, — пояснил он, вглядываясь вперед.

Вокруг по-прежнему шел снег, и на голых ветках деревьев уже осели белоснежные сугробы. Им предстояло скакать в метель, когда в лицо бьет холодный ветер, когда снег забирается за воротник, а руки, что держат поводья, леденеют и теряют всякую чувствительность.

— Масато, скачи впереди