Шрифт:
Закладка:
Из Антверпена у Эдуарда III не было возможности защитить ни одну из крайних точек своих далеко разбросанных владений. Все, что он мог сделать, это создать более серьезное впечатление о враждебных намерениях, чем он делал до сих пор, в надежде привлечь французские войска на север Франции. 20 июня 1339 года Эдуард III покинул Антверпен с английской армией и двинулся в Вилворде, небольшой сукнодельческий городок в нескольких милях к югу от Брюсселя. Там он разбил лагерь у реки Сенна и ждал своих союзников. Деньги отдельными траншами продолжали поступать в казну герцога Брабанта: немного в конце марта, еще немного 9 апреля, несколько сотен флоринов 2 мая и снова 23 и 27 мая. Еще 3.300 фунтов стерлингов были найдены филиалом Перуцци в Брюгге и переправлены по суше графу Эно. Небольшой размер и большая частота этих платежей красноречиво свидетельствовали о том, с каким трудом они были осуществлены. Но одни лишь усилия не произвели впечатления на союзников. Они согласованно потребовали минимальную сумму, которая была намного больше, чем они уже получили. "Иначе, — объявили они, — мы ничего не сможем сделать для вашей войны". Смущение Эдуарда III невозможно было скрыть. "Нет денег — нет людей", — радостно балагурили между собой придворные Филиппа VI[466].
Дела с императором были особенно деликатными. Людвиг IV Баварский не мог решить, что лучше послужит его политическим интересам — вторжение во Францию вместе с королем Англии или примирение с папством. Бенедикт XII ясно дал понять, что император не может сделать ни того, ни другого. В Германии обсуждалась возможность принять все деньги Эдуарда III и ничего не делать. Возможно, именно потому, что эти слухи дошли до ушей Эдуарда III, были приняты тщательные меры по согласованию оплаты с выполнением обязательств. Людвиг IV Баварский должен был получить 200.000 флоринов (30.000 фунтов стерлингов) к 9 мая, после чего он должен был отправиться со своей армией в Кельн. Когда он отправится в путь, но еще не достигнет Франкфурта, еще 100.000 флоринов (15.000 фунтов стерлингов) должны были быть переданы кельнским тамплиерам в качестве залога. Когда эта сумма будет ему выплачена, он должен был выехать из Кельна в пункт сбора в Эно. Однако Людвиг IV не спешил выполнить этот сложный план, поскольку кроме 5.000 флоринов (750 фунтов стерлингов), собранных с величайшим трудом в Антверпене и отправленных ему в апреле 1339 года, ни одна из оговоренных сумм не была выплачена. Самое большее, на что удалось уговорить Людвига IV, это отправить пять послов скромного ранга в лагерь в Вилворде, чтобы они публично объявили, что император и его викарий по-прежнему связаны неразрывными узами договора и привязанности, и что сплетни, свидетельствующие об обратном, являются ложными[467].
Союзники Эдуарда III стали бы еще более инертными, если бы знали, что он планировал после захвата Камбре вторгнуться в Артуа в интересах Роберта д'Артуа. В течение двух лет Роберт затаился в Англии, и его передвижения были ограничены, по крайней мере, часть этого периода. Однако в феврале 1339 года он был тайно переправлен королевскими чиновниками в Нидерланды и провел начало лета в Брабанте, спрятавшись в доме одного из жителей Брюсселя. Эдуард III, по-видимому, считал, что Роберт имеет значительную поддержку в графстве Артуа, хотя он никогда не управлял им (за исключением нескольких месяцев в 1316 году), и его притязания на него были лишь плодом юридического анализа. Англичане составили заговор от его имени с заговорщиками в Аррасе, которые, как говорили, были настроены к нему благосклонно. Вероятно, таким образом тайна раскрылась. В июне 1339 года слухи о заговоре достигли даже папского двора в Авиньоне. Союзники были возмущены. Они указали послам Эдуарда III в 1337 году, что не могут иметь ничего общего с Робертом д'Артуа, и получили обещание епископа Бергерша, что король отстранится от этого человека. В июле 1339 года Эдуард III был вынужден лично повторить эти обещания и отослать Роберта ко двору его сестры, графини Намюра. Он оставался там до ноября 1339 года, когда его тайно вернули в Англию. Его час еще не настал. Филипп VI следил за событиями из Конфлана на Сене, где теперь находилась его штаб-квартира. 11 июля 1339 года он отложил сбор северной армии до 15 августа. По его словам, он был "достоверно информирован", что Эдуард III не будет готов к войне до этой даты[468].
Мариньи, епископ Бове, начал наступление на Бордо в начале июля 1339 года. Он был очень близок к успеху. От 12.000 до 15.000 человек, самая большая полевая армия, которую французы еще не собрали на юго-западе, нацелились на город с двух направлений. Основная армия под командованием епископа и графа Фуа собралась в Ла-Реоле и двинулась вверх по долине Гаронны, прибыв к городским стенам 6 июля. Вспомогательные силы, собранные в Перигоре и Сентонже, пересекли реку у Бурга и в тот же день прорвались к городу с севера. Бордо был заполнен беженцами из захваченных городов и замков во внутренних районах. Моральный дух был низок. Французские войска сразу же пошли на штурм стен. С помощью предателей они еще до начала осады высадили часть своих людей внутри города. При приближении штурмовых колонн были открыты ворота. На башне на короткое время появилось французское королевское знамя. Последовали паника и замешательство. Стоявшие на страже горожане решили, что все потеряно, сложили оружие и разбежались по своим домам. Оливер Ингхэм, находившийся в цитадели, собрал гарнизон и столько вооруженных горожан, сколько смог найти, и двинулся на французов, сражаясь с ними на улицах города, пока те не были вынуждены отступить. Несмотря на успешное проникновение в город, атака французов не была хорошо спланирована, а
