одни руки не давали). Все покупки он сразу складывал в рюкзак, не заботясь о распределении веса. На обратном пути пришлось опять зайти в отдел галантереи за кольцами. Поинтересовавшись у той же продавщицы, у которой он покупал маникюрный набор, сколько колец надо на 1 окно, он попросил выписать 4 комплекта, а ещё иголок и чёрных ниток, чтобы их пришить. В отделе канцтоваров, находившемся здесь же, он купил набор цветной бумаги, сложил всё в рюкзак, и поспешил в метро.

Выйдя в Сокольниках, он зашёл в продовольственный магазин на первом этаже дома, в котором жил, и купил буханку серого хлеба, полбатона варёной колбасы, два десятка яиц и килограмм сливочного масла. Хотел взять ещё и растительного, но оно было только на разлив, а бутылки у него не было. Хлеб и колбасу он убрал в рюкзак, а масло и конический кулёк из упаковочной бумаги, в который продавщица сложила яйца, пришлось нести в руках.

Серафима была в квартире. Открыв дверь, Сергей Петрович сразу ощутил запах гречки, а Сима вышла из кухни только через полминуты и глаза у неё были покрасневшие.

– Вот, я тебе поесть принёс, – сказал Сергей Петрович и протянул кулёк с яйцами.

Серафима улыбнулась.

– Ой, спасибо, а то я думала, что придётся пустую гречку есть.

– Зачем же пустую, вот есть масло и сейчас достану колбасу.

Сергей Петрович поставил рюкзак на стол в большой комнате и вынул из него хлеб и колбасу. Сима забрала продукты, а Сергей Петрович пошёл в свою комнату переодеваться. Сменив одежду и помыв руки, он зашёл на кухню. Там уже был накрыт стол: хлеб и колбаса нарезаны и разложены на тарелках, масло тоже лежало на тарелке, были приготовлены 2 тарелки с вилками, а посередине стола стояла кастрюля со свежесваренной гречкой. На керосинке закипал чайник. Сергей Петрович обратил внимание, что хлеб и колбаса порезаны неровно. Взяв нож, он подивился, насколько тупое у него лезвие.

– Интересно, а точильщики здесь часто ходят?

Как только он сел, Сима разложила по тарелкам гречку, положила по кусочку масла и куску колбасы.

– Эх, винца не прикупил отметить новоселье.

– Вы же здесь ещё до меня жили, – удивилась Серафима.

– Но первый раз здесь ужинаю. Вчерашний чай не в счёт. А дом, где не едят, это не дом, а гостиница или, скорее, ночлежка.

– Ну тогда да. А зачем Вы столько масла купили? Оно же испортится.

– А мы его сейчас перетопим. Жарковато, конечно, но уж как-нибудь. Чай нальёшь? Там, кажется, заварка оставалась.

После еды Сергей Петрович, пошарив на полках, нашёл подходящую эмалированную кастрюлю, переложил в неё масло, залил до половины водой и поставил на керосинку.

– Последишь? Надо, что бы закипело. А я, пока, рюкзак разберу.

Вешалки он отнёс в шифоньер, а кольца, иголки и нитки сложил на диване, вместе с купленными вчера шторами. Маникюрный набор отнёс на кухню и отдал Серафиме. Та растерялась и покраснела.

– Это мне? Ой спасибо, подскочила к Сергею Петровичу и поцеловала его в щеку. Причём у того возникло подозрение, что сначала она целилась в губы, но потом изменила направление.

– Естественно тебе. Надо придумать, куда складывать грязные вещи. Наверно, лучше в ванной, но я там не увидел ничего подходящего.

– Кидайте в угол, потом что-нибудь придумаю.

– Я там шторы положил. К ним, чтобы повесить, надо пришить кольца. Кольца и нитки с иголками лежат там же. Как там масло?

– Закипает.

– Я послежу. Ты, пока, отдохни или займись чем-нибудь ещё.

Серафима взяла табуретку и пошла в ванную снимать уже высохшее бельё.

Как только вода в кастрюле закипела, Сергей Петрович снял его с огня, погасил керосинку, закрыл кастрюлю крышкой и понёс в ванную. В коридорчике он встретился с Симой, которая несла в ванную испачканную вчера простынь.

– Погоди, сейчас не стирай. Я ванну займу маслом.

Сергей Петрович поставил кастрюлю в ванну и пустил холодную воду. Пока она набиралась, он успел сходить в комнату, принести купленную сегодня одежду и бросить её поверх простыни, которую Серафима положила на пол в углу. Когда вода набралась до середины высоты кастрюли, он её выключил и пошёл в комнату.

– Я купил вешалки, всего пять штук, но больше не давали. Я их повесил в шкаф.

– Ой, спасибо.

Сима собрала лежащие на диване одежду и пошла её развешивать.

– Всё пристроила, но вешалок маловато. Надо будет вдвоём зайти.

Сергей Петрович кивнул и пошёл в ванную сменить воду. Сима же села пришивать кольца.

Сергею Петровичу ещё три раза пришлось поменять воду в ванне, пока масло загустело. Аккуратно переложив его ложкой в другую кастрюльку, он вылил оставшуюся мутно-белую воду и ополоснул кастрюлю. А в масло долил воды и вновь поставил его на огонь. Как только оно закипело, он вновь отправил его в ванну с водой остужаться.

– Сима, а ты, случайно, не знаешь, масло по двадцать пять рублей какой жирности?

Сима не знала.

– Ладно, будем надеяться, что качественное.

Остудив масло и переложив его обратно в первую кастрюлю, Сергей Петрович оценил качество оставшейся воды – она, как и первый раз, была белёсой, но уже не такой мутной. Вновь долив в масло воды и закипятив, Сергей Петрович оставил его остывать на воздухе, на всякий случай закрыв крышкой. К этому времени Серафима не только закончила пришивать кольца к шторам, но и успела постирать накопившиеся вещи и умыться.

– Ладно, с маслом и шторами закончим завтра. Давай, что ли, ложиться.

Сергей Петрович сходил к себе в комнату, переоделся в «пижаму» и пошёл в ванную чистить зубы. Пока он переодевался, Серафима успела лечь в кровать в большой комнате. Но когда Сергей Петрович возвращался из ванной, её там не было. Поэтому он не удивился, обнаружив её сидящей в одной рубашке на его кровати. Его поразил взгляд побитой собаки, которым она смотрела на него.

– Сергей Петрович, дорогой, я Вас очень прошу, не прогоняйте меня…

– Ну что ж с тобой сделаешь, оставайся.

Серафима вскочила, чмокнула его в щёку и тут же опустилась на корточки, чтобы стянуть с него трусы.

– Эй, что ты делаешь? – Сергей Петрович, уже понявший, что сопротивление бесполезно, не пробовал их удержать, но вопрос, всё же, задал.

– Я же помню, что без этого Вы не заснёте. А я не засну без Вас.

Она прижалась лицом к его животу, заодно прижав к нему и воспрявшую плоть, и Сергей Петрович почувствовал на коже влагу. Он зацепил её под мышки, заставил встать, обнял, плотно прижав к