«По-видимому, в каждом или почти в каждом человеке, вступающем в космическое сознание, первое ощущение его сопровождается возбуждением. Человек сомневается в себе и думает, не есть ли новое чувство признак сумасшествия. Магомет был сильно напуган своим первым просветлением. Апостол Павел был взволнован подобным же образом.

Первое, что человек спрашивает себя, испытывая это новое чувство, непременно будет: реально ли то, что я вижу и чувствую, или это иллюзия и самообман? Тот факт, что знание, полученное от нового опыта, кажется ему даже более реальным, чем прежние знания человеческого сознания, плохо успокаивает его, потому что он знает силу иллюзий.

Одновременно или непосредственно следуя за эмоциональным подъёмом в моменты пробуждения космического сознания, у человека наступает интеллектуальное просветление, которое совершенно невозможно описать. В одной [как бы] вспышке сознанию рисуется ясное понятие в одном общем абрисе значения и цели вселенной. Человек не просто начинает верить, но он видит и узнаёт, что вселенная, которая обыкновенному человеческому уму кажется сделанной из мёртвой материи, на деле есть живое присутствие. Он видит, что люди — это не островки жизни, рассеянные в бесприютном море неживого вещества… а что они погружены в бесконечный океан жизни. Он видит, что жизнь, заключённая в человеке — вечная, и что вся жизнь — вечная; что душа человека так же бессмертна, как Бог…

Человек узнаёт бесконечно много нового. Особенно ясно получает он понятие о целом — о таком целом, которое превосходит все силы воображения, и в сравнении с которым все его прежние попытки охватить вселенную и её значение кажутся ему мелкими и смешными.

Это расширение интеллекта колоссальным образом увеличивает способности к приобретению и накоплению знаний и равным образом усиливает способность инициативы».

* * *

«История развития и появления космического сознания у человечества совершенно одинакова с появлением всех отдельных психических способностей. Эти способности сначала проявляются у отдельных исключительных личностей, потом делаются более частыми, дальше становятся доступными для развития или приобретения у всех и, наконец, начинают принадлежать всем людям от рождения. При этом редкие, исключительные, гениальные способности проявляются у человека в зрелом возрасте, иногда даже в старости. Делаясь более обыкновенными, превращаясь в "таланты", они начинают проявляться у более молодых людей. Становясь "способностями" они проявляются уже у детей. И наконец, они делаются общим достоянием от рождения. И отсутствие их уже рассматривается как недостаток».

Такова способность речи (то есть способность образовывать понятия). Вероятно, в отдалённом прошлом, на границе появления человеческого сознания, эта способность была уделом немногих, исключительных индивидуальностей и тогда начинала появляться, может быть, только к старости. Потом она начала встречаться чаще и проявляться раньше. Вероятно, был такой период, когда речь была достоянием не всех людей, так же как теперь художественные таланты — музыкальный слух, чувство красок или линий. Постепенно она стала возможной для всех, а затем уже неизбежной и необходимой, если ей не препятствует какой-нибудь физический недостаток.

Примечания к приведённым выдержкам из книги д-ра Бёкка.

1) Я привожу это мнение о трёх грядущих революциях, но я должен заметить, что я совершенно не разделяю оптимизм д-ра Бёкка по отношению к материальной жизни, которая, как выходит у него, может и должна измениться от материальных же причин (победа над воздухом и социальная революция). По моему мнению, единственным основанием для благоприятных перемен во внешней жизни (если таковые вообще возможны) должны быть перемены во внутренней жизни, т. е те перемены, которые д-р Бёкк называет психической революцией. Это — единственно, что может создать лучшее будущее людей. Все культурные завоевания в области материального являются обоюдоострыми, могут служить одинаково добру и злу. Только изменение самого сознания может быть гарантией, что прекратятся злоупотребления силами, даваемыми культурой, и культура перестанет быть причиной «роста варварства». Демократическое устройство и власть большинства (при современном низком уровне людей) ничего не гарантируют и наоборот, уже теперь там, где осуществляются, немедленно же создают — и в ещё большей мере обещают [создавать] дальше — насилия над меньшинством, стеснения личности и ограничения свободы.

2) Д-р Бёкк говорит, что раз [было] достигнуто человеческое сознание, то неизбежна дальнейшая эволюция. В этом утверждении д-р Бёкк делает ошибку, общую для всех людей, догматизирующих идеи эволюции. Нарисовав очень правильную картину постепенной градации наблюдаемых нами форм сознания: животно-растения, животного и человека, д-р Бёкк рассматривает эту градацию исключительно в свете эволюции одной формы из другой, совершенно не допуская возможности других точек зрения. Например того, что каждая из существующих форм есть звено отдельной эволюционной цепи, т. е. что эволюции животно-растений, животных и людей различны, идут различными путями и не переходят одна в другую. А эта точка зрения очень правдоподобна, принимая во внимание [то], что нам никогда неизвестны переходные формы. А затем д-л Бёкк делает уже совершенно произвольный вывод о неизбежности дальнейшей эволюции человека. Между тем бессознательная эволюция (т. е. бессознательная для индивидуума, направляемая сознанием вида) в растительном и животном царстве должна сильно измениться с появлением самосознания в человеке. Необходимо признать, что самосознающий ум человека гораздо больше зависит сам от себя, чем ум несамосознающий, т. е. ум животного, и гораздо меньше зависит от законов эволюции (если даже мы их признаём). Самосознающий ум имеет над собой гораздо больше власти и может очень помочь своей эволюции, а также может очень легко помешать ей. Вообще [говоря, ещё] вопрос: может ли с появлением самосознания идти бессознательная эволюция? Гораздо вернее думать, что появление самосознания уничтожает возможность бессознательной эволюции. Власть над эволюцией от духа вида (или от Природы) переходит к самому индивидууму. Дальнейшая эволюция, если она будет, не может быть делом стихийным и бессознательным, а будет зависеть только от сознательных усилий роста[42]. Это — самое интересное во всём процессе, но д-р Бёкк на это не указывает. Человек, не стремящийся к эволюции, не сознающий её возможности, не помогающий ей, не будет эволюционировать. А индивидуум неэволюционирующий не остаётся в статическом состоянии, а идёт вниз, вырождается (т. е. некоторые из его элементов начинают свою собственную эволюцию, враждебную целому). Это общий закон. И если мы сообразим, какой ничтожный процент людей думает и способен думать о своей эволюции, (или эмоционально стремится к высшему), то мы увидим, что говорить о неизбежности этой эволюции по меньшей мере наивно.

3) Говоря об образовании интуиции д-р Бёкк упускает из виду одно очень важное обстоятельство. Он сам замечает раньше, что в уме происходит слияние понятий с моральными элементами, и в результате этого является интуиция,