завещание Дэррина. Ты сказала, что Дебби пересказала завещание Ронде, а сама его не читала. Я хочу его прочитать. Ты дважды объяснила мне, почему Дэррин оставил ферму вам всем, и все же, зная Дэррина, я не могу поверить, что он это сделал. Он любил свою сестру, да. Он предпочитал видеть в людях в основном хорошее. Но он был далеко не дурак. И единственными двумя людьми на этой земле, которых он любил так же сильно, как свою жену, были его сыновья. Я пытался, но, хоть убей, не могу поверить, что он не видел всю настоящую сущность Дебби и был настолько глуп, чтобы доверить наследство своей семьи и будущее своих сыновей в ее руки. Даже четверть.

Майкл был прав.

— Я достану завещание для тебя, — пообещала я.

— Хорошо, — ответил он. — А ты тем временем держи ухо востро. Фин продолжает отслеживать звонки по сотовому Ронды, а ты все звонки?

Я кивнула.

— Продолжай это делать. Но завтра я поговорю с твоим отцом, а также с Финном, Кирби и Рондой. Если МакГрат сделает то, что я думаю, он сделает, ему будет глубоко наплевать кого обрабатывать, чтобы заполучить остальные три четверти вашей земли. А это включает и мальчиков.

Я почувствовала, как у меня заледенело в груди, но сквозь лед все же выдавила:

— Ты шутишь.

— Хотелось бы. Хотелось бы, чтобы это было не правдой, но угроза существует, мы не можем разработать план и заверить тебя, что все нормально. Это интуиция, и я достаточно долго занимаюсь своим делом, чтобы доверять своей интуиции. И мне подсказывает это моя интуиция, тоже сказали Мерри, Колт и Салли, когда увидели этого парня в твоем дворе. Так что мы начнем с того, что будем бдительны, пока собираем разную информацию. Затем, когда у нас на руках будет хоть что-то, мы начнем с ним битву.

Мне не нравилось, этого еще мне не хватало. Мне хватало язвительности Дебби. И кроме этого, Ронда даже не подавала признаков, что она придет в себя. И каждый раз, когда я смотрела на Фина или Кирби, вспоминала, что не прошло и двух месяцев, как я потеряла своего брата. Хуже того, когда я смотрела им в глаза, может в неподходящие моменты, но видела тень на их лицах и вспоминала, что они потеряли отца. Их боль была в десять раз сильнее моей. Они были все же детьми, несмотря на то, что не совсем маленькими, Фин был уже взрослым. Я была уже достаточно взрослой и понимала, что мне нужно найти способы, чтобы справиться со своей болью. Кто-то должен был направлять их, и когда Ронда самоустранилась, ее место заняла я.

И при всей этой ситуации, мне совсем не нужен был какой-то бешеный застройщик, дышащий в затылок моей семье.

— Ты тоже, — сказал Майк, прерывая мои мысли.

— Что? — спросила я, сосредоточившись на нем.

— Этот ли парень или любой другой парень, даже если они говорят, что не работают на МакГрата, пытается с тобой заговорить по поводу земли, твоей части, Ронды или детей, ты не общаешься с ним. Вообще. Выпроваживаешь его и звонишь мне. Немедленно.

— Теперь я несерьезно напугана, милый, — прошептала я, и Майк придвинулся ближе.

— Я всегда рядом, мы соседи, — заявил он, и я посмотрела ему в глаза.

— Да, но...

— Я... твой... сосед. Ты не будешь разговаривать и бороться с ними в одиночку. Мне насрать, когда, где, как, может ты находишься дома или в «Джей энд Джей», или пошла в салон распустить волосы, берешь с собой Ронду и отправляешься с ней на юг, чтобы провести день на речном пароходе, играя в карты. Если ты впускаешь кого-то сюда, на свою территорию с этим дерьмом или любым другим дерьмом, ты... звонишь...мне.

Я звоню ему.

Неважно, когда, где и как. Я звоню Майку.

Я сделала глубокий вдох и выдохнула.

Он решил прикрывать мне спину. Он решил принять удар на себя. Он оберегал мою семью.

Он завладел моим сердцем.

Голова наклонилась вперед и мягко толкнула лоб в лоб его голову.

— Спасибо, — прошептала я.

— Благодарность — это хорошо, но поскольку мой информатор Райкер услышал о торте на день рождения Риси, он хочет такой же в качестве платы.

Я ухмыльнулась.

— Это я смогу сделать. Если он поможет нам, я испеку ему десять тортов.

Майк поднял руку и обвил вокруг моей шеи.

— Рад это слышать, милая, учитывая, что я дал согласие за тебя.

Моя усмешка превратилась в улыбку, я мягко произнесла:

— Ты так хорошо меня знаешь.

И наблюдала вблизи, как его глаза стали серьезными, и он прошептал:

— Ага.

И в этот момент меня осенило. Он знал меня еще ребенком. Я предпочла бы забыть те случаи, когда я вела себя с ним, как сука в подростковом возрасте. Но сейчас не прошло и двух месяцев, как он ворвался в мой гостиничный номер и в мою жизнь, и та связь, о которой он упоминал, с силой возобновилась.

Он знал меня. Он уделял мне внимание в детстве, знал меня и мою семью много лет. Он знал, что было в моем сердце. Он знал, что заставило меня стать такой. Он знал, в какой любви я выросла. И он просто знал меня.

— Я испеку тебе торт, а ты расскажешь мне, о чем так усиленно думаешь, — пробормотал Майк, не поднимая головы и не убирая от меня руку.

— Мне казалось, ты говорил, что никогда в жизни не пек торта, — заметила я.

— Я сказал, что испеку тебе один. Я не говорил, что он будет съедобным.

Смех мгновенно заструился, а затем выкатился из меня. Я отодвинулась, но подняла руку и обвила его пальцы вокруг его шеи.

Все еще смеясь, держа его за руку, я сделала то, что делала всегда.

Прямо сказала.

— Мне нравится, что ты меня знаешь. Нравится, что мы вместе уже несколько недель, вернулись в жизнь друг друга меньше чем за два месяца, и ты меня знаешь. Мне нравится, что твое участие в наших семейных делах кажется мне правильным и естественным. Нравится, что все в нас кажется естественным. Нравится, что мне тридцать восемь и я начинаю все сначала с другим парнем, но получаю лучшее из обоих миров, получаю новое, какие-то открытия, но у нас