Киард фыркнул: о чем он только думает, находясь наедине с отцом?

– Помни, мы с мамой желаем тебе счастья и примем почти любой твой выбор, – голос Виктора был мягок, но настойчив.

– Почти? – недоверчиво спросил сын, приподняв бровь.

– Не думаю, что твоя бабушка, да и мама, обрадуются твоему жениху.

Киард рассмеялся и легко толкнул отца в плечо, как своего друга. Их семья, да и большая часть народа, любила относить себя к консерваторам и иногда эта «любовь к традициям» немного беспокоила его. Он точно знал, что вся семья будет против, если он приведет в дом чернокожую девушку, насколько хорошей, она б не была. Хикари же стояла на границе разлома: с одно стороны ее спасала от нападок семьи титул, но с другой стороны был народ. Что скажет он? А вдруг сам Киард разлюбит Хикари? Что тогда? Благо его успокаивал тот факт, что на проверку чувств и раздумий у него было прекрасных два года. Потом… Нужно подождать конца учебы Хикари. Да и даст ли она ему согласие? Два года. У него предостаточно времени разобраться.

– А если я сделаю предложение Хикари?

–тогда ей придется много изменить в своей жизни, – задумчиво начал Виктор. Они с женой, конечно же, обсуждали этот вопрос и не раз. – И тебе изо всех сил нужно будет поддерживать ее.

– Но она справиться, – как-то неуверенно произнес юноша. – Хикари умница. В этом году поступает в университет и столько делает для бедных. Ее любят.

– Я знаю, – Виктор приобнял сына за плечи. Как же его мальчик вырос. – И у нас ей найдется работа.

20.09.2029

… Думаю вам стоит готовиться к Упонскому нашествию, ибо Сора нашла для Хикари первоклассного учителя французского. Моя жена не желает, чтобы ее дочь опозорилась в личном письме вашему сыну. (Мне кажется, она читает всю корреспонденцию Дворца)

Бедная девочка, но она виновата в этом. Хотя благодаря вашей армии у нас уменьшились счета за международную связь. Теперь голубки общаются с помощью писем (в какой же глуши находиться его часть?), прямо как мы. И это так трогательно!

Такэо все еще встречается с Айко, но моя благоверная не спешит ставить на них. Зато она очень рада за Сакуру и Вада, которые вновь стали появляться на публике в компании детей.

Недавно видел новые фото вашей Грейс – она у вас теперь блондинка? Сора сказала, что она начинает напоминать Стефанию Полиньяк. Жаль, что не характером, добавил я.

Завтра вылетаю в Берлин на конференцию. Снова будут бесполезные разговоры об экономике и ставках на будущее. Иногда мне кажется, что все они хотят втереться мне в доверие и узнать о твоих планах, моя Непробиваемая Леди. Знал бы я их.

Всего лучшего, твой К.

31.10.2029

С Днем Рождения!

К.

06.11.2029

С Днем рождения!

A.P.

Саша фальшиво играл на пианино какую-то старую роскранскую песню из девяностых. Последний день ноября выдался сонным и немного пасмурным. Свинцовые тучи, нависшие над Грепиль, грозили сильным снегопадом, которого все не было. Жители и слуги дворца разбрелись по многочисленным закоулкам и лишь Александр с Анной сидели в этой музыкальной гостиной, столь любимой их матерью. Она переделала здесь все – оставив лишь старый дубовый паркет, который теперь был залакирован и больше напоминал пол в их старой школе на Родине.

– Как-то у нас тихо, – осторожно начала Анна, что сидела рядом с братом за пианино. Он посмотрел на нее и пожал плечами, в последнее время его одолела какая-то меланхолия. Вязкая и ненавистная.

– Думаю затеять небольшой ремонт, – продолжила женщина. – Вернуть те ковры с длинным ворсом. Я так их любила. Надеюсь Хезер их не выкинула. Они напоминают мне о прошлом. Знаешь, иногда я надеюсь, что если верну все перестановки на место, то прошлое возвратится. И те оловянные ручки…

– Я бы тоже этого хотел, – тихо произнес Саша и посмотрел в окно, расположившееся перед ними. – Ты пишешь ту саму книгу?

– Отрывками, – ответила Анна, пожав плечами, ее сын позаимствовал этот жест. – Делаю зарисовки. Никогда не думала, что это будет так сложно – рассказать историю, которая была на самом деле. Рассказать.

– Все потому что ты делишься сокровенным. Хоть и за масками персонажей.

– Довольно высокопарно сказано, – улыбнулась княгиня и нажала на первую попавшуюся клавишу. Ее тяжелый звук эхом раздался по комнате. – Мне кажется что.

– Что? – Саша наконец-то повернулся к ней лицом.

– Что мой роман, как и сама жизнь, будет об усталых эгоистах. В ней не будет привычной и нормальной любви, скитаний. Будут в большей мере логичные поступки, но все выходит не так.

– Ты можешь рассказать историю, как можно любить двоих, как выбрать правильного мужчину. Как быть собой и следовать заведенным правилам.

– И кто же это будет читать?

– Я, – дернул плечом мужчина.-только в описании сделай меня умопомрачительным красавцем и жену кроткую овечку.

– Обойдешься, – Анна обняла его и поцеловала в щеку, покрытую легкой светлой щетиной.

– А еще сестрой называется, – наигранно обиделся тот.

– Представляешь, в следующем году будет тридцать лет, как мы с ним встретились, – заговорила она спустя пару минут тишины. И комната вдруг еще больше погрузилась в вечерние сумерки.

– Столько, наверное, не любят, – прошептал Саша.

25.12.2029

С Рождеством!

Императорский дом.

31.12.2029

С Новым годом! Всех благ и удачи!

Полиньяк

Глава 25

…Столько, наверное не любят. Во всяком случае, если ничего не препятствует любви.

– Ты долго, – слышит она насмешливый голос, который приносит с собой прошлое.

– А ты довольно рано, – Анна горделиво подняла голову и остановилась у двери. – До октября еще чуть ли не год!

– Мне просто стало невыносимо грустно в нашем опустевшем дворце, – улыбаясь во весь рот, Куроки наконец-то встал с диванчика и раскрыл объятья, чем не промедлила воспользоваться княгиня.

Его объятья такие родные, но далекие, наполняли ее сердце бешеной радостью, которую она не в силах была сдерживать.

– Меня пригласил Виктор, – Куроки ответил на так и не заданный вопрос Анны. – Сказал, что вы с Сашей в последнее время в депрессии. А я как раз был свободен. Сора с поездкой в Аргентине, Хикари на учебе, Такэо с Айко в отпуске. Сакура. Сакура все еще пытается спасти свой брак.

Зимний, все еще холодный, луч солнца отчаянно пытался ворваться в это закрытое кафе. Но, увы, его не пускали затемненные стекла, словно специально поставленные сюда, дабы спрятать своих посетителей.

– И до скольки мы вчера