ломтиком чёрного хлеба.

— Сделано, да. Причём всё верно.

— Юра, кого ты решил помянуть?

— Вы же знаете про хромого Иваниенку, которого я вытаскивал на пожаре…

— Да, ты рассказывал.

— Вот я его сегодня по дороге вспомнил, Кате рассказал, она и организовала.

— Юра, а почему тебе не дали медаль «За отвагу на пожаре»? — полюбопытствовал Сергей.

— А чёрт его знает. Там, понимаешь, закрутилась какая-то ерунда с криминальным уклоном, кого-то даже арестовали… Может поэтому? Сам-то я не интересовался: не дали медаль, да и ладно.

— Расскажи нам о человеке, которого мы сейчас помянем. — попросила Катя, когда мы сели за стол.

— В сущности, история Валерки Иваниенко простая: родился он в центральной части Украины, в деревне. Семья большая, стало быть он лишний рот. Вскоре его сдали в детдом, откуда он поступил в ФЗУ.

— Погоди, Юра, при живых родителях сдали в детский дом?

— И такое бывает. Хорошо хоть не удавили втихаря. Крестьяне они такие… практичные.

И я рассказал ребятам всё что знал о Валерке из разговоров с ним, а главное то, что я по крупицам собрал позднее.

— Жуть. Какая страшная судьба у человека. И ещё уточни: что такое ФЗУ?

— Фабрично-заводское училище. Ребят учат рабочим специальностям, а лучшим из них дают возможность поступить в техникумы, а то и в институты. Валерка лучшим не был. Он довольно скоро спутался с нехорошей компанией, а вскоре угодил в тюрьму. Мужик он жёсткий, потому выбился в авторитеты, и во время очередной ходки его короновали, причём не где-нибудь, а в самом Владимирском централе. Это тюрьма для особо опасных преступников. А хотите я вам спою песню про эту тюрьму? Знаете ли, такая романтическая баллада о помойке.

— О! Это очень интересно!

Беру в руки гитару и нарочито коряво бренчу по струнам. Я, было дело, подрабатывал оркестрантом в отвратительном кабаке, и знаю огромное количество блатных и приблатнённых песен — то, что заказывали посетители. Приблатнённая песня Круга — ещё из лучших. Можно сказать, классика жанра, хотя настоящие блатные песни куда гаже, как по форме, так и по содержанию.

Весна опять пришла, и лучики тепла

Доверчиво глядят в моё окно

Опять защемит грудь

И в душу влезет грусть

По памяти пойдёт со мной…

Пойдёт, разворошит и вместе согрешит

С той девочкой, что так давно любил

С той девочкой ушла, с той девочкой пришла

Забыть её не хватит сил

Владимирский централ, ветер северный

Этапом из Твери, зла немерено

Лежит на сердце тяжкий груз

Владимирский централ, ветер северный

Хотя я банковал, жизнь разменяна

Но не «очко» обычно губит

А к одиннадцати — туз![111]

— Юрий, правильно ли я поняла что эта песня написана человеком без уголовного прошлого? — спросила молчавшая до сих пор Даша.

— Правильно. Но почему Вы так решили?

— Это же очевидно: чувствуется слог и словарный запас образованного человека. Могу биться об заклад, что у автора высшее образование, может быть незаконченное, но в таком случае он родился и вырос в интеллигентной среде.

— Верно! Так оно и есть. Впрочем, мы отвлеклись. Давайте выпьем по первой за Валерку Иваниенко. Вот ведь человек себе выбрал судьбу: умер в шестьдесят с хвостиком, а так и остался Валеркой. А ведь задатки были незаурядные, да.

Выпили не чокаясь, и принялись за вкуснятины, привезённые с собой.

— Мне показалось парадоксальным отношение Валерки к коммунистам и комсомольцам: с одной стороны ненависть, а с другой стороны — зависть. — вынесла суждение Лика.

— Согласна. — энергично закивала Даша — Но с другой стороны, противоречия нет: стоит вспомнить, что ненависть зачастую рождается из зависти. Представляете, каково это: вытолкнуть самого себя за обочину жизни? А вернуться в нормальную жизнь нельзя: прирежут прежние дружки.

— Правильное наблюдение! — кивнул Антон — Ещё бы придумать, как социализировать оступившихся. С одной стороны, их после отбытия наказания нужно вливать в общество, а с другой стороны их нужно держать в резервации, пока не станут готовы влиться в социум.

— А хотите, я вам спою песню о таком вот асоциальном типе? Думаю, Валерке такая песня понравилась бы больше.

Снова гитару в руки и:

В понедельник после Пасхи,

Мне тогда — хоть удавись!

На работе для отмазки

Нужен был больничный лист.

Без него хана и крышка,

Я же знаю наперед —

Кадровичка-замухрышка

Только этого и ждет!

И прощай, станок сверличный

И родной завод, браток,

И до боли мелодичный

В пять часов его гудок.

Масть не хезает, куда там!

Чую — точно пролечу!

Сделал морду я лопатой

И к знакомому врачу.

А в больничке, что в тюряге,

Ногу некуда ступить.

Все мечтают, бедолаги,

Бюллетени получить.

Приканал в регистратуру,

Сел на рыжий табурет,

Измерять температуру,

А ее, заразы, нет!

Народу, что называется, зашло. А что? Ситуация описана самая жизненная: неспровоцированный дебош в общественном месте. Одно хорошо: лирический герой получает воздаяние за проступок:

Чую: лажа, вилы, зона

И менты, уж тут как тут.

Я окно разбил со звоном,

Не поймают — не возьмут!

И свалил бы без базара,

Укатил бы на таксе,

Да куда! Ведь там ментяры

Тренированные все!

Цапанули возле бани,

Я споткнулся, как на грех!

И теперь по-новой, Саня,

Отвечай один за всех…

И теперь по-новой, Саня,

Отвечай один за всех…[112]

Песня закончилась, мне даже похлопали.

— А теперь вторая серия похождений нашего персонажа. Выйдя из тюрьмы он тут же учиняет драку, и доставленный в отделение милиции даёт показания. Песня так и называется: «Показания невиновного»

Ну я откинулся, какой базар-вокзал!

Купил билет в колхоз «Большое дышло».

Ведь я железно с бандитизмом завязал,

Все по уму, но лажа все же вышла.

Секи, начальник, я все честно рассказал

И мирно шел сюда в сопровожденьи.

Ведь я железно с бандитизмом завязал.

Верните справку о моем освобожденьи.

Слушают внимательно. Сейчас набирают популярность песни Высоцкого, он тоже начинал с