Аврора со вздохом прижимается щекой к моему плечу.

— Я рада, что мы встретились, Фаэлин. Я и забыла, каково это — быть такой оптимисткой.

— Нет, не забыла. — Я категорически возражаю против ее слов. — Ты первая сбежала. Это означало, что ты верила в лучшее будущее. У тебя была надежда. А что такое надежда, если не естественное следствие оптимизма?

Она лишь хмыкает, не решаясь ответить.

Улыбка появляется на моих губах, когда сквозь деревья становится виден город. Но выражение лица тут же пропадает, когда перед зданиями появляется тень. Затем еще несколько.

Эвандер останавливается и рычит.

Фигуры похожи на волков, но некоторые превращаются в мужчин и женщин. Их десять. Но я подозреваю, что в лесу вокруг нас их намного, намного больше.

— Хоуп? — голос Конри разносится по лесу, который, кажется, внезапно затаил дыхание. Он делает шаг вперед, выходя из тени и попадая в луч солнечного света, отчего его обычно мягкие черты лица кажутся суровыми. Угловатыми. Опасными. Он протягивает руки. — Вот ваш король, ваша надежда. Лучшее, на что вы можете надеяться, — это то, что он милосерден. — Несмотря на то что мы слишком далеко, чтобы я могла разглядеть его лицо, Конри слегка наклоняет голову. Я знаю, что он смотрит на меня сверху вниз, его рот искривлен в отвращении. Я чувствую это. — Так что на вашем месте я бы начал умолять. Сейчас же.

Глава 44

Есть два варианта: признать вину или бежать.

Эвандер делает выбор.

Он бросается вперед, и деревья расплываются вокруг нас. Я вцепляюсь в его шерсть, а нас с Авророй едва не отбрасывает в сторону. Руки Авроры сжимают мою талию, заставляя меня прижаться еще крепче. Я уверен, что причиняю ему боль, но не могу ослабить хватку. Если я это сделаю, нас просто бросят. Он уже оскаливается и лает — практически рычит, — когда бросается на мужчин и женщин в городе.

— Отлично. Значит, трудный путь. — Конри вскидывает плечи и делает выпад, тоже переходя в волчью форму. Остальные лыкины, никогда не покидавшие своих звериных форм, бросаются на него.

— Эвандер! — Я не могу не крикнуть, хотя и не знаю, о чем прошу его. Возможность попытаться оправдаться и обернуть все в нашу пользу ушла в тот момент, когда он решил бежать к границе территории лыкинов. Но что, по его мнению, мы будем делать? Мы не в безопасности только потому, что находимся за пределами территории лыкинов. Если там не будет короля или королевы, Конри все равно бросится в погоню. Мы не в безопасности, пока не окажемся в стране эльфов, а это может занять целый день, а то и два.

Ужас опускается на меня тошнотворным холодом. Это бесполезно.

— Фаэлин! — кричит Аврора. Я чувствую, как она поднимает голову и в панике смотрит на приближающихся волков.

Я должна что-то сделать. Я отпускаю шерсть Эвандера и беру Аврору за руку, прося без слов и извиняясь, сжимая ее. Мне снова понадобится ее сила. Дух был вызван слишком недавно.

— Брундил! — У меня нет приказа. Ни хорошего тона, ни особого желания. Но дух земли все равно приходит, проявляясь в виде действия, а не в гуманоидной форме, несомненно, экономя свою силу. Земля вокруг нас трещит и грохочет, расстилаясь перед нами, за исключением каменного моста, по которому бежит Эвандер. Мост, соединяющий нас с городом.

Конри карабкается вместе со своими рыцарями, пытаясь найти опору на скользком мху и почве. Листья и мертвый подлесок тонут, как в водопаде, увлекая за собой лыкинов. Многим не удается выбраться, и они падают в зияющую пропасть, разверзшуюся настолько широко, что поглощает целые деревья. Но Конри удается вскарабкаться наверх. Волчий Король отскакивает от падающих деревьев на твердую землю и направляется к нам, пока мы погружаемся в руины города.

Воды поблизости нет. Я пытаюсь нащупать свою сумку. Я могу достать Фолоста и тогда…

Эвандер уклоняется. Слева появляется волк, рычит и огрызается. Движение заставляет меня снова потянуться к его меху, чтобы не быть отброшенным. Ценой…

— Фолост! — кричу я, оглядываясь на осколок кирпича, который подпрыгивает среди трав. Он искрит, разжигая небольшой костер, но больше ничего не делает.

Что еще я могу сделать? Я закрываю глаза и перебираю в уме духов. Я могла бы снова обратиться к Брундил, но она уже потратила столько сил.

Но она — все, что у нас есть.

Я втягиваю воздух, и он вырывается наружу, когда нас с Авророй сбрасывают со спины Эвандера. Мы падаем, отброшенные друг от друга. Я впиваюсь кончиками пальцев в землю, пытаясь найти опору, чтобы замедлить движение. Подтянув под себя колени, я заставляю себя стоять, не обращая внимания на боль в суставах и кровь, разбрызганную по земле из поверхностных ран и царапин.

Конри и Эвандер — это беспорядочная куча шерсти и рычания. Как только один берет верх, другой делает рывок. Поток меняется. Я замечаю, как другие волки — верные рыцари Конри — начинают выбираться из дыры, проделанной Брундил. Рука Авроры смыкается вокруг моей.

— Фаэлин, — шепчет она, и в моем имени звучат боль и страх. В нем тоже есть вопрос. Вопрос, который я задаю себе каждую секунду, пока идет время, и на который у меня нет ответа.

Что мы будем делать?

Эвандера отбрасывает. Я почти кричу, хватаясь за грудь, как будто могу взять свое сердце в руки, чтобы защитить его от того, что я вижу. Перед моим мысленным взором с удвоенной скоростью проносятся картинки, как Конри вырывает горло Эвандера.

Эвандер переворачивается в воздухе и приземляется на руки и ноги.

— Фаэлин, беги. — Он смотрит в мою сторону, и я понимаю, что он на самом деле хочет сказать. Оставь меня, я выиграю время.

— Нет, — шепчу я.

— Беги! — Он возвращается в свою волчью форму как раз вовремя, чтобы снова сцепить когти с Конри.

— Фаэлин? — говорит Аврора.

Я не могу. Я не могу его бросить. Я наконец-то нашла его после стольких лет. Мое сердце только что собрали воедино, и оно снова разрывается. Должен быть способ, чтобы мы все трое смогли выбраться отсюда. Что-то, что я могу сделать. Дух? Что-то!

— Фаэлин! — кричит Аврора, приближаясь к остальным волкам.

Я издаю вопль боли, как будто когти Конри вонзаются в мою плоть. Изо всех сил сжимая пальцы Авроры, я поворачиваюсь.

Я люблю его больше всех духов, что ходят