с богато украшенной короной на шлеме, в королевской мантии с леопардами и лилиями, король выстроил свои силы в боевой порядок. Лучники расположились шестью клинообразными формированиями, каждое из которых поддерживала группа тяжеловооруженных всадников. В последний момент Генрих попытался избежать сражения, обещавшего быть весьма жестоким. Герольды сновали между двумя армиями. Генрих предложил отдать французам Арфлёр и всех пленников в обмен на возможность пройти к Кале со всем войском. Французский монарх ответил, что английский король должен отказаться от короны Франции. После этого Генрих решился сражаться до конца. Вся французская армия во главе с королем спешилась и отправила лошадей в тыл. В начале двенадцатого 25 октября 1415 г., в день Святого Криспина, король отдал приказ: «Во имя Господа Всемогущего и святого Георгия, вперед знамя, и да придет святой Георгий в этот день нам на помощь!». Лучники поцеловали землю в знак смирения перед Богом и, прокричав громко «Ура! Ура! Святой Георгий и добрая Англия!», выступили вперед. Когда от огромной вражеской массы их отделяло уже не более трех сотен метров, они воткнули свои колья и расчехлили стрелы.

Как и в других битвах, французы и на этот раз чересчур сгрудились. Они стояли тремя плотными рядами, и ни их лучники, ни артиллерия не могли вести эффективный огонь. Попав под град стрел, они, в свою очередь, двинулись вперед по склону, с трудом преодолевая распаханное поле, успевшее превратиться в болото. Тем не менее они были уверены в себе и в своей способности расстроить боевой порядок противника. И снова лучники опередили их в этом: всадники и пешие падали, пораженные стрелами; землю устилали убитые и раненые, по которым смело шли новые шеренги, но все было тщетно. Ь этот великий миг лучники отбросили луки и, обнажив мечи, напали на беспорядочно наступавшие толпы. Затем вторая линия французов во главе с герцогом Алансонским выдвинулась из глубины, и завязалось упорное рукопашное сражение, в котором герцог скрестил мечи с Хамфри Глостерским. Французский король поспешил на помощь брату и, получив чудовищный удар, был повержен на землю, но Алансон все же погиб, а вторая линия французов оказалась разбитой английскими рыцарями и йоменами. Она отпрянула, подобно первой, оставив на поле огромное число пленных, большая часть которых была ранена.

После этого произошел ужасный эпизод. Третья линия французов, еще не понесшая потерь, заполнила весь фронт, а англичане уже утратили боевой порядок. В этот момент сопровождавшие французскую армию обозники и находившиеся неподалеку крестьяне устремились в английский лагерь, предав его разграблению. Украденными, в числе прочего, оказались королевская корона, гардероб Генриха и Большая государственная печать. Король, полагая, что подвергся нападению с тыла, в то время как его основные силы сражались на передней линии, отдал страшный приказ перебить пленных. Так погиб цвет французской знати, многие из представителей которой сдались в надежде получить свободу за выкуп. Пощадили только наизнатнейших. То, что это было сделано в порыве отчаяния, дает некоторое основание для оправдания подобной жестокости. Однако эта мера не была настолько необходимой, как могло показаться сначала королю. Тревога в тылу скоро улеглась, но тем не менее еще до того, как наступило спокойствие, резня почти закончилась. Третья линия французов покинула поле боя, так и не попытавшись всерьез возобновить сражение. Генрих, объявивший на рассвете: «За меня Англия платить выкуп не будет», увидел теперь, что дорога на Кале открыта. Но произошло и нечто гораздо более значительное: король в одной решительной битве, при неблагоприятных обстоятельствах, когда соотношение сил было большим, чем три к одному, уничтожил французское рыцарство. За два или три часа он растоптал не только тела поверженных, но и волю французской знати.

Узнав название ближайшего замка и приказав именовать сражение «битвой при Азенкуре», Генрих направился в Кале, не имея продовольствия. Французы, все еще располагавшие превосходящими силами, не досаждали ему. Через пять месяцев после отплытия из Англии он возвратился в Лондон. Король сокрушил на глазах у всей Европы мощь Франции и совершил военный подвиг, который и по сей день остается непревзойденным. Он с триумфом проехал по улицам столицы, продемонстрировав ликующему народу трофеи и пленников. Сам он был в простом платье и отказался показать свой «покореженный шлем и погнутый меч» восхищенной толпе, «чтобы люди не забыли, что этой славой они обязаны только Богу». Победа при Азенкуре превратила его в самую влиятельную фигуру в Европе.

Когда в 1416 г. император Священной Римской империи Сигизмунд посетил Лондон, пытаясь добиться мира, он признал Генриха королем Франции. Но затем последовало множество долгих и дорогостоящих кампаний и осад, исчерпавших финансовые ресурсы Англии и постепенно охладивших воинственный пыл англичан. В 1417 г. за пролив отправилась еще более крупная экспедиция, чем два года назад. После долгой и тяжелой осады был взят Кан, а в последующие годы и все остальные французские крепости в Нормандии одна за другой перешли под контроль англичан. Поле ужасной и отвратительной бойни в Париже, устроенной бургундцами в 1419 г., сторонники дофина убили в Монтеро герцога Бургундского и тем самым способствовали упрочению союза Бургундии с Англией. Орлеанистская Франция не только проиграла битву при Азенкуре, но и потерпела полное поражение в войне. В мае 1420 г., подписав договор в Труа, Карл VI признал Генриха наследником французского престола после своей смерти и регентом при жизни. Английский король обязался управлять с помощью Совета из французов и сохранить все древние обычаи. Нормандия переходила под его полный суверенитет, но по его восшествии на французский престол должна была воссоединиться с Францией. Ему был присвоен титул «Короля Англии и Наследника Франции». Для закрепления этих славных достижений он женился на дочери Карла Екатерине, миловидной принцессе, родившей ему сына, которому суждено было долго управлять своими владениями в тяжелый для англичан период.

«Положение, которое занимал Генрих V, – пишет немецкий историк Ранке, – было совершенно необычайным. Двум огромным королевствам, каждое из которых рано или поздно начало бы претендовать на господство в мире, предстояло (без их слияния в одно) оставаться едиными на вечные времена не только во время правления его самого, но и его преемников… Бургундия была связана с ним узами крови и враждебностью к общему противнику». Английский король склонил королеву Иоанну Неапольскую к тому, чтобы она приняла его старшего брата в качестве своего сына и наследника. Король Кастильский и наследник Португалии были отпрысками сестер его отца. Вскоре после его смерти младший из его братьев, Хамфри Глостерский, женился на Жаклине Геннегау, владевшей многими землями. «Династии Южной и Западной Европы сходились к дому Ланкастеров, глава которого, таким