Шрифт:
Закладка:
Заичневский блефовал, никакой партии за ним не стояло. Устрашающую прокламацию он сочинил, сидя под арестом в Тверской полицейской части в Москве за попытку пропаганды среди крестьян отцовского имения на Орловщине, предпринятую в полном одиночестве. Готовая применить эти рецепты организация появилась позже.
Осенью 1868 г. среди бунтующих студентов Петербургского университета появился новый вольнослушатель – учитель Закона Божия приходского училища Сергей Геннадьевич Нечаев, «худенький, небольшого роста, нервный, вечно кусающий свои изъеденные до крови ногти молодой человек с горящими глазами и резкими жестами». Молодой человек на сходках помалкивал, проблемы функционирования студенческих касс взаимопомощи и кухмистерских мало его занимали. Он высматривал людей, подходящих для создания боевой революционной организации.
Организация федеративного типа для замышляемой революции не годилась. Это должна была быть дисциплинированная армия, беспрекословно подчиняющаяся своему вождю. Для придания себе авторитета Нечаев пускался в мистификации. Он сочиняет записку товарищам, будто его арестовали и везут в Петропавловскую крепость, те бросаются его разыскивать и выясняют, что в Петропавловке Нечаева нет. Через некоторое время он появляется уже в Москве и рассказывает, что из крепости бежал. Взяв у товарища заграничный паспорт, он отправляется в Одессу и вскоре возвращается, рассказывая о новом своем аресте и побеге. В марте 1869 г. Нечаев наконец уезжает в Европу и здесь сближается с лидерами русской революционной эмиграции Михаилом Бакуниным и Николаем Огаревым. Им он рассказывает о будто бы созданной им в России многочисленной организации «Народная расправа», издает вместе с Бакуниным брошюру «Народная расправа», где обрисовывает «Главные основы будущего общественного строя».
…Выход из существующего общественного порядка и обновление жизни новыми началами может совершиться только путем сосредоточения всех средств для существования общественного в руках нашего КОМИТЕТА и объявлением обязательной для всех физической работы. Комитет тотчас по низвержении существующих основ объявляет все общественным достоянием и предлагает составление артелей, объявляя при том таблицы, составленные знающими людьми и указывающие, какие отрасли труда наиболее необходимы в данной местности и какие обстоятельства могут мешать тому или другому разряду занятий. В течении известного числа дней, назначенных для переворота и неизбежно последующей за ним сумятицы, каждый индивидуум должен примкнуть к той или иной рабочей артели по собственному выбору, руководствуясь соображением с своими силами и способностями. Все оставшиеся отдельно и не примкнувшие к рабочим группам без уважительных причин не имеют права доступа ни в общественные столовые, ни в общественные спальни, ни в какие-либо другие здания, предназначенные для удовлетворения разных потребностей работников-братьев, или заключающие в себе продукты и материалы, запасы и орудия, предназначенные для всех членов установившего рабочего общества; одним словом, непримкнувшая без уважительных причин к артели личность остается без средств к существованию. Для нее закрыты все дороги, все средства сообщения, останется только один выход: или к труду или к смерти.
(Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. Документальная публикация. М.: Археографический центр, 1997. С. 262)Каждая артель должна была выбрать «из своей среды оценщика», в обязанности которого входило «записывание суммы производительности труда каждого, по мере накопления, а также и его потребления». Из представителей артелей составлялась региональная «Контора», надзирающая за деятельностью артелей и непосредственно заведующая крупными «общественными работами» вроде рытья каналов. Над всем возвышался Центральный комитет.
Войти в светлое царство нечаевского социализма суждено не всем. Еще до начала революции революционерам придется «истребить целую орду грабителей казны, подлых народных тиранов», а заодно «избавиться тем или иным путем от лжеучителей, доносчиков, предателей, грязнящих знамя истины». В сочиненном, по всей видимости, вместе с Бакуниным «катехизисе революционера» – организационном наставлении для «Народной расправы» – с семинарским педантизмом российские подданные разбиваются на разряды, которым грозит неминуемая смерть или временно даруется жизнь в соответствии с видами революционеров.
§ 15. Все это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория – неотлагаемо осужденных на смерть. Да будет составлен товариществом список таких осужденных по порядку их относительной зловредности для успеха революционного дела, так чтобы предыдущие номера убрались прежде последующих.
§ 16. При составлении такого списка и для установления вышереченного порядка должно руководствоваться отнюдь не личным злодейством человека, ни даже ненавистью, возбуждаемой им в товариществе или в народе. Это злодейство и эта ненависть могут быть даже отчасти и временно полезными, способствуя к возбуждению народного бунта. Должно руководствоваться мерою пользы, которая должна произойти от его смерти для революционного дела. Итак, прежде всего должны быть уничтожены люди, особенно вредные для революционной организации, и такие, внезапная и насильственная смерть которых может навести наибольший страх на правительство и, лишив его умных и энергических деятелей, потрясти его силу.
§ 17. Вторая категория должна состоять именно из тех людей, которым даруют только временно жизнь, дабы они рядом зверских поступков довели народ до неотвратимого бунта.
§ 18. К третьей категории принадлежит множество высокопоставленных скотов или личностей, не отличающихся ни особенным умом и энергиею, но пользующихся по положению богатством, связями, влиянием и силою. Надо их эксплуатировать всевозможными манерами и путями; опутать их, сбить их с толку, и, овладев, по возможности, их грязными тайнами, сделать их своими рабами. Их власть, влияние, связи, богатство и сила сделаются таким образом неистощимой сокровищницею и сильною помощью для разных революционных предприятий.
§ 19. Четвертая категория состоит из государственных честолюбцев и либералов с разными оттенками. С ними можно конспирировать по их программам, делая вид, что слепо следуешь за ними, а между тем прибрать их в руки, овладеть всеми их тайнами, скомпрометировать их до нельзя, так чтоб возврат был для них невозможен, и их руками мутить государство.
§ 20. Пятая категория – доктринеры, конспираторы и революционеры в праздно-глаголющих кружках и на бумаге. Их надо беспрестанно толкать и тянуть вперед, в практичные головоломные заявления, результатом которых будет бесследная гибель большинства и настоящая революционная выработка немногих.
§ 21. Шестая и важная категория – женщины, которых должно разделить на три главных разряда. Одни – пустые, обессмысленные и бездушные, которыми можно пользоваться, как третьею и четвертою категориею мужчин.
Другие – горячие, преданные, способные, но не наши, потому что не доработались еще до настоящего безфразного и фактического революционного понимания. Их должно употреблять, как мужчин пятой категории. Наконец, женщины совсем наши, то есть вполне посвященные и принявшие всецело нашу программу. Они нам товарищи. Мы должны смотреть на них, как на драгоценнейшее сокровище наше, без помощи которых нам обойтись невозможно.
(Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. Документальная публикация. М.:
