Даниель Дефо

Ещё один мой друг погиб.

Ещё один.

И ещё одни слёзы предательски потекли по щекам, совершенно наплевав на моё обещание больше никогда не плакать. Но гибель Ричелл… сделала меня вновь слабой. От одного вида её окровавленного трупа у меня онемело тело и вновь затошнило, несмотря на пустой желудок. Миндальными, покрасневшими от слёз глазами мёртвая подруга уставилась прямо на меня, будто уже с того света хотела что-то мне сказать, но нечто другое, чем то, что надо было почему-то срочно уходить.

Но я не могла двигаться. Не могла.

Взглядом, полным неверия в происходящее, я провожала лежащую в луже крови Ричелл, когда Динх схватил меня за руки и повёл по коридорам замка. В сердце отдавалась тупая боль, под кожу будто затолкали вату, а лёгкие точно в несколько раз уменьшили в размах – так оказалось трудно дышать. И единственное, что пульсировало в лишённом эмоций теле, оказалась лишь мысль о. смерти Ричелл. Ричи, которая стала мне близкой подругой и которой я не успела ничего сказать перед… перед её гибелью. Когда мы вообще в последний раз нормально разговаривали? Сколько прошло дней с тех пор, как моё тело занимал Адлер? Ведь с Ченсом я успела поговорить, но с Ричелл…

Теперь не было у меня друзей, от перепалок которых хотелось смеяться до слёз.

Теперь не будет ни глупых шуток, ни драк на ринге, ни совместных посиделок за бутылкой коньяка.

Теперь никогда мы не соберёмся вместе, чтобы вспомнить былые времена или обсудить волнующие темы.

Теперь я больше не услышу смеха Ченса, катающегося на скейте, и не увижу злой гримасы Ричелл, тренирующейся стрелять из пистолета.

Их теперь больше не было.

Не было.

И как, как я могла их когда-то не ценить? Как я могла не видеть в них желание меня поддержать и даже подружиться? Ведь они столько всего сделали для меня: Ченс честно отдавал мне все собранные деньги за мою победу, всегда подбадривал и пытался поднять настроение, тогда как Ричелл никогда не позволяла дать мне слабину и проиграть ей, ведь именно только благодаря этому я была такой сильной. Первой. А теперь – единственной оставшейся из нашей троицы.

Неужели… следующая я?

– Хватит плакать, Делора! Сколько можно?!

Этот вечно гневный голос я бы узнала из тысячи. Ноги мгновенно подкосились, из груди вышибло дух, но меня крепко держал Динх, который не дал мне упасть на холодный каменный пол. Меньше всего на свете я желала сейчас увидеть своего отца – человека, лишившего меня детства, нормальной психики и собственного тела. Шрамы, невыносимая боль, бесчисленные уколы, чем только ни отравленная кровь – всё это с малых лет стало частью меня. И всё из-за отца. Поэтому видеть его после того, как у меня в последний день дела стали чуточку лучше, означало навсегда срубить голову своему счастью. И большое количество людей, окруживших Аривера и Элроя, тоже давали повод для сильной тревоги. Ведь зачем-то же Ричелл хотела нас предупредить, чтобы мы спасались…

Но уже слишком поздно.

– Ты предал меня, Джозеф Филдинг, – Аривер со своего гигантского роста посмотрел на совершенно спокойного парня. – И я бы убил тебя, не будь я заодно с Элроем.

– Заодно? – опешила я.

– Неужели не дошло? – усмехнулся Элрой, совершенно равнодушно посмотрев на меня, без всякого бывшего научного интереса. – Даю подсказку: «сыворотка равнодушия».

Секунду я тупо на него смотрела, пока в голове не щёлкнуло: Аривер был создателем этого вещества, но Элрой ведь продавал его, на чём заработал много денег. И вывод сам напрашивался – они оказались на одной стороне. Но против ли меня?..

– Смею предположить, ты уже обо всём догадалась, – властно ухмыльнулся Элрой, пока Аривер раздавал бегающим вооружённым людям какие-то приказы.

– Но как? Зачем? – не понимала я, а со мной недоумевал и Джозеф с Филис.

Блондин взглянул на наручные дорогие часы и скривил в неприязни лицо.

– Времени у нас мало, но скажу прямо: я с самого начала сотрудничал с твоим отцом, Делора, – так странно было слышать из его уст не «жестокая леди», а своё имя, но Элрой сам быстро продолжил после того, как на мгновение замешкался. – Когда начали похищать людей ради изучения болезни, мне нужно было выяснить, кто это делал, чтобы иметь больше власти над людьми, лучше ими манипулировать, особенно если учесть, что почти каждому хотелось попробовать «сыворотку равнодушия». А после я узнал, что Аривер может дать доступ к Единому Городу, потому что он учёный, что пытается найти лекарство, и поэтому я решил, чтобы под моим руководством люди устраивали бунты не столько по тому, что они хотели якобы счастливо прожить свои последние дни, а сколько по тому, чтобы они были чем-то заняты и им не пришло в головы такая безумная идея, как напасть на Уно. Я дал им якобы шанс на то, что если они разрушат какой-то город, то смогут попасть в Уно. Как забавно было наблюдать за тем, как они сгорали заживо или умирали от пуль. А всё для чего? Не думаю, что стоит это скрывать: так как я имею иммунитет, я хотел с самого начала попасть в Уно, но не в качестве какого-то девятнадцатилетнего мальчишки, а представителя сильной власти. Уверен, какие-нибудь управляющие Единым Городом сами хотели, чтобы люди чем-то занялись, а не рвались к своим родным и не поджигали единственный целый город.

– Ты дал им ложную надежду, – гневно прошипел Джозеф, сверкнув взглядом.

– О, ты в этом профессионал, конечно, – рассмеялся Элрой и деловито хлопнул в ладоши, когда в зал вдруг привели ещё сонного Мэйта и ещё каких-то людей, чьи лица мне были смутно знакомы. – Хорошо, как вовремя. Можем лететь, Аривер.

Мужчина отвлёкся от разговора с какой-то женщиной в белом халате, обвёл нас напряжённым взглядом и махнул рукой, чтобы все пошли за ним.

– Куда мы идём? Что происходит? – с подрастающим страхом спросила я, даже не пытаясь вырваться из хватки нагло улыбающегося Динха.

– Хватит задавать глупые вопросы, Делора, – закатил глаза Элрой. – Неужели не видно, что мы все отправляемся в Уно? Ты как Тория: она тоже была такой тупой.

– А где Тория? – неожиданно подала голос Филис.

– Умерла, – так просто бросил он, точно и не говорил о родной сестре и тем более о её убийстве.

Филис на мгновение застыла, но её тут же подтолкнули сзади, на что она абсолютно не обратила внимание – её так поразили шок и боль от услышанного, что она даже не постеснялась тихо заплакать при всех. На мгновение я прислушалась к себе: возникла ли ревность? Однако нет – лишь одинокая печаль пролетала над ледяной поверхностью и лениво кружила в холодном воздухе покрытый инеем грязно-зелёный листочек. Именно этим листком и оказалась я в этот момент: маленькая, безвольная, беззащитная – мною вертели, как хотели, управляли, делали практически всё что угодно. Когда-то мне удавалось сопротивляться, когда-то нет, но ветер всё гнал и гнал вперёд – это будущее привело меня к замку, из которого оставшиеся выжившие люди хотели спастись в Едином Городе. Мой отец, Элрой, Мэйт, Филис и многие другие, кроме…