черную шапочку. После школы она провела пять часов у парикмахера матери, и ее волосы вновь обрели свой обычный светлый оттенок. Она настояла на том, чтоб сохранить немного цвета, и потому слева и справа у нее были две розовые прядки. Закончив окрашивание, она сказала Анжеле, что хочет подстричься. Что-нибудь короткое, бунтарское и легкое в уходе. Она показала стилисту фото Молли Рингуолд из фильма «Девушка в розовом»[89], но Анжела настояла на том, чтобы написать маме, прежде чем предпринимать нечто настолько радикальное. Даниэлла сказала твердое «нет» и прислала несколько одобренных ею фото на выбор. Кимми указала на симпатичную блондинку с лохматой копной выше плеч.

– А это еще кто? – спросила Кимми. – Она мне знакома, но я не знаю ее имени.

– Любимица всей Америки, – ответила Анжела. – Голливудская актриса Мег Райан. «Когда Гарри встретил Салли»[90]. Боже, я чувствую себя такой старухой!

Кимми не понравилось, как прозвучало слово «любимица», но ей понравилось, какой счастливой выглядела эта самая Салли. «Быть счастливой» – вот что стало новой целью Кимми, поскольку она начала осознавать: если Наталья демонстрировала свое отношение к миру, руководствуясь фразой «да пошел он» с вызовом и апломбом, то Кимми на каждом шагу падала лицом в грязь.

Когда Кимми получила от Лолли сообщение о смерти Николаса, она первым делом позвонила Наталье, но телефон той внезапно и подозрительно отключился. Затем она проверила аккаунты подруги в «Инстаграме» и «Снэпчате», но они тоже исчезли. Очевидно, коктейли на прощальном ужине стали зловещим знаком грядущих проблем. Кимми невольно задалась вопросом, не попробовала ли девушка героин вместе с Ником, опасаясь, что у нее тоже случился передоз, но ведь в таком случае уже должны были появиться какие-нибудь новости… Кроме того, Наталья хотела быть чистой и действительно жутко боялась этого наркотика. Мать однажды сказала ей, что если когда-нибудь застукает дочь с иглой в руке, то в наказание обреет ее наголо.

Кимми затушила сигарету о тротуар, открыла пачку жвачки и засунула в рот несколько пластинок. Она подождала на углу сигнала светофора, а потом не спеша перешла улицу. «Что я скажу матери Дастина? А его отцу, если его увижу? “Здравствуйте, сэр, представляете, мы находились в одной квартире, когда вы в последний раз видели вашего старшего сына живым. Я слышала, как вы кричали на него. Я слышала, как вы раскрыли кое-что, о чем младший сын просил вас не говорить. А еще вы заявили, что с Николасом все кончено, даже если вы на самом деле не это имели в виду, у вас никогда не будет шанса забрать свои слова обратно”. А ведь там будет и Дастин!»

Она знала, что должна сказать Дастину. Она была в Аризоне и, черт возьми, тусовалась с Натальей и Николасом. Но Кимми не хотела думать об этом сейчас.

«Ничего никогда бы не случилось, если б Вронский не обманул меня. Боже, почему ты вообще вспоминаешь об этом мелком панке?»

Кимми действительно очень упорно трудилась, чтобы признаться себе в сделанных ею же ошибках, но было так легко вернуться к детской привычке обвинять в проблемах всех остальных. Почему столь трудно быть тем, кем хочется быть?

Она почувствовала себя намного лучше после того, как отчитала Вронского. Лолли гордилась тем, что младшая сестра без излишнего драматизма выложила парню все, что было необходимо сказать. С тех пор Кимми, если честно, совсем не думала о Вронском, что стало огромным облегчением: ведь это доказывало, что она никогда не была влюблена в Графа по-настоящему, как ей казалось раньше. Настоящая любовь длится гораздо дольше, чем просто два месяца, верно?

Она глубоко вздохнула.

Когда раздался звонок в дверь, Дастин сидел в гостиной один. Он взглянул на часы и увидел, что уже больше восьми, а значит, шива официально закончилась. Но когда он подошел к домофону, то почувствовал беспокойство. Он знал, кто стоял перед дверью.

Когда Кимми представилась, Дастин улыбнулся и нажал на кнопку. Он был доволен, что она сдержала обещание и решила его навестить. После похорон он сказал ей всего три слова: «Спасибо, что пришла». Но в тот день он говорил всем одно и то же. Он был так истощен испытанием, что после речи, посвященной Николасу, не мог больше ничего выдавить себя, даже когда Кимми находилась рядом с ним.

Дастин помнил, что на похоронах у Кимми были пурпурные волосы, но, когда он открыл дверь, а она сняла шапку, он увидел ее обычный светлый оттенок, только пряди стали намного короче. Он, должно быть, уставился на нее, потому что она тотчас объявила, что только сегодня перекрасилась, а потом захотела сделать импровизированную короткую стрижку.

– Ты похожа на Мег Райан из моего любимого фильма с ее участием, – сказал Дастин. – Она была…

– Любимицей Америки? – спросила Кимми. Она улыбнулась, но вовсе не той улыбкой, которую репетировала в лифте, а самой настоящей. Девушка обрадовалась при виде Дастина и была благодарна, что ситуация оказалась не такой неловкой, как она думала. – Я не знаю эту актрису. Моя мама послала ее фото парикмахеру…

– Ты никогда не видела «Когда Гарри встретил Салли»? – удивился Дастин. – Однажды мама потащила нас с Николасом на этот фильм… – Он замолчал, поморщившись от смеси удивления и печали при случайном упоминании имени старшего брата. Впервые с тех пор, как умер Николас, Дастин заговорил о нем, не помня, что его больше нет. Он вздохнул и продолжил: – Так вот, в День матери она заставила нас смотреть «Когда Гарри встретил Салли». После мы с Николасом каждый раз смотрели фильм по телеку, когда его показывали, но никогда не признавались, что нам он нравится, дескать, мы делаем это исключительно из уважения к женщине, которая нас вырастила.

– Давай сейчас посмотрим, – предложила Кимми. – То есть если ты не занят или типа того.

– «Когда Гарри встретил Салли»? – спросил Дастин. – А уроки? Разве завтра ты не идешь в школу?

– Иду, но я уже разделалась с домашней работой, – сказала Кимми. – В государственной школе намного проще. Мама на свидании со своим ухажером, а Лолли дома – у сестры онлайн-шоппинг для «Коачеллы», поэтому она меня прикроет. Но если не хочешь, не надо.

– Нет, давай, – ответил Дастин. – Уверен, фильм есть у мамы на «Эпл ТВ». Это один из ее любимых фильмов. Она его, наверное, сотню раз смотрела.

Кимми сообщила Дастину, как ее мать смотрела «Шестнадцать свечей» во время приема «Амбиена», и то, как она передразнила Даниэллу, заставило Дастина рассмеяться впервые после того, как он узнал, что у него