него, что он по своей натуре не кабинетный ученый, ищущий истины ради ее самой, что несмотря на первоначальный успех жилки настоящего ученого у него нет. К тому же в 1895 г. в возрасте 57 лет скончался отец, встал вопрос о заработке. В новых жизненных условиях Маклаков решил стать адвокатом. Это было продиктовано не только материальными соображениями. «Мой короткий жизненный опыт, – писал он, – открыл мне… что главным злом русской жизни является безнаказанное господство в ней „произвола") беззащитность человека против „усмотрения"" власти, отсутствие оснований для защиты себя». «В торжестве „права"" над „волей"" – сущность прогресса, – размышлял Маклаков. – В служении этому – назначение адвокатуры». Для того чтобы стать адвокатом, было одно «маленькое» препятствие – нужен был диплом юридического факультета. В 1896 г. после трехмесячной подготовки Маклаков экстерном сдал экзамены за весь курс юридического факультета, до конца жизни считая это своим главным «спортивным достижением». В 27 лет он начал адвокатскую карьеру.

На студенческой скамье Маклаков включился в общественную жизнь, хотя время его обучения в Московском университете пришлось на период контрреформ, когда студентам запрещались всякие действия, носящие корпоративный характер, и каждый студент подписывал обязательство не участвовать в «обществах». Тем не менее Маклаков явился одним из организаторов московского землячества университета, панихиды по скончавшемуся 17 октября 1889 г. Н. Г. Чернышевскому. Мечтой Маклакова было создание легальной студенческой организации, наподобие произведшей на него столь большое впечатление парижской ассоциации студентов, поэтому во время студенческих беспорядков 1890 г., начавшихся в Петровской академии и поддержанных университетом, он пытался уговорить своих коллег «не губить начатого дела», то есть формирования разрешенного студенческого общества. Однако он был арестован вместе со всеми, помещен в Бутырскую тюрьму по обвинению в принадлежности к «социал-революционной партии» и исключен из университета. После восстановления в нем Маклаков стал председателем хозяйственной комиссии при университетском хоре и оркестре – подобии органа самоуправления. Именно с деятельностью этой комиссии связана первая большая публичная речь будущего адвоката. Во время голода 1891 г. он предложил сбор от традиционного концерта в пользу неимущих студентов передать голодающим. Наслушавшись во Франции первоклассных трибунов и начитавшись речей Мирабо, Маклаков убедил членов комиссии в отстаиваемом им предложении и получил репутацию прославленного оратора. Однако, как и любое общественное начинание, это не понравилось начальству, и передача средств голодающим была запрещена. В это же время он сблизился с «народолюбцем» Любенковым, у которого познакомился со многими будущими деятелями освободительного и конституционного движения. В студенческие же годы Маклаков пережил увлечение толстовством. И одно лето провел в колонии почитателей учения, конец которой был закономерен: крестьяне, узнав, что господа очень добрые и злу не противятся, для начала «увели» у колонистов лошадь, а затем пришли и за всем остальным. Несмотря на разочарование в практическом применении учения Льва Николаевича, к самому Толстому Маклаков до конца жизни испытывал глубокое уважение, был дружен с ним и его семьей. Отмечал глубокое влияние его идей на становление своего мировоззрения. Общественный темперамент Маклакова привел его в освободительное движение. Во время своих регулярных пасхальных и рождественских поездок за границу, начатых с 1897 г., он делал доклады о положении в России перед специально приглашенной публикой, собиравшейся у П. Б. Струве, М. М. Ковалевского, народника К. В. Аркадского (Добриновича). Несколько позже Маклаков стал сотрудничать с «Освобождением», доставляя в журнал материалы и документы. В России он вошел в либеральный кружок «Беседа», заняв в нем должность секретаря. Сам Маклаков начинал отсчет своей политической деятельности с учредительного съезда кадетской партии, на который, как и в ее центральный комитет, он, по собственному мнению, попал «по недоразумению». Однако затем «от всей души принял участие» в ее работе.

В.А. Маклаков вступил в масонский Орден под непосредственным влиянием и при посредничестве М. М. Ковалевского. Диплом парижской ложи Масонский Авангард Великого Востока Франции, выданный Маклакову, свидетельствует о его вступлении в Братство 18 апреля 1906 г., причем сразу в 3-ю масонскую степень мастера, что, в принципе, допускалось правилами Ордена. Однако переписка Маклакова с Ковалевским показывает, что дело обстояло несколько иначе. В письме от 3 мая 1905 г. (это была среда) Ковалевский пишет своему адресату: «Многоуважаемый Василий Алексеевич! Прошу Вас быть у меня в пятницу в 4 часа. Придут масоны, и Ваш прием в ложу может состояться в понедельник». Пятница выпадала на 5 мая, следовательно, понедельник – на 8. В письме от 17 мая Ковалевский обращается к Маклакову по масонскому обычаю «Дорогой собрат», что свидетельствует о вступлении последнего в Орден между 4 и 17 мая 1905 г. (скорее всего, как и планировалось, 8 мая в неизвестную масонскую ложу). В апреле же 1906 г. он перешел в Масонский Авангард, получив к этому времени степень Мастера, что и засвидетельствовал масонский диплом.

Верность масонским идеалам и принципам Маклаков пронес через всю жизнь. Он стал одним из основателей масонства в России. На его квартире происходила инсталляция ложи Возрождение в мае 1908 г. высокопоставленными эмиссарами Великого Востока Франции. Ими же он был возведен в 18-ю степень.

На сегодняшний день не обнаружено прямого влияния М.М. Ковалевского и его группы на вступление в масонский орден известного петербургского общественного деятеля Евгения Ивановича Кедрина (1851–1921), Сергея Андреевича Котляревского (1873–1939), Василия Ивановича Немировича-Данченко (1844–1936)».

В августе 1905 года во время революции М. М. Ковалевский возвратился в Россию и активно включился в политическую жизнь. В сентябре 1905 участвовал в съезде земских и городских деятелей в Москве. В 1906 году Ковалевский основал партию демократических реформ, просуществовавшую до 1907 года. В 1906 году он был избран депутатом первой Государственной думы от Харьковской губернии. В июле 1906 он же возглавлял думскую делегацию на 14-й международной межпарламентской конференции в Лондоне. В составе 1-й Государственной думы всего 11 депутатов из 499 были масонами: А. Г. Вязлов, Е. И. Кедрин, М. М. Ковалевский, С. А. Котлярев-ский, В. Д. Кузьмин-Караваев, В. П. Обнинский, А. А. Свечин, С. Д. Урусов, К. К. Черносвитов, Д. И. Шаховской, Ф. Р. Штейнгель. 8 июня 1906 года бывший заместитель министра внутренних дел С. Д. Урусов обвинил Департамент полиции в организации еврейских погромов.

Во 2-й Государственной думе было 8 депутатов-масонов из 518: А. А. Булат, Ф. А. Головин, А. А. Демьянов, В. Д. Кузьмин-Караваев, В. А. Маклаков, О. Я. Пергамент, К. К. Черносвитов, А. И. Шингарёв. Председателем 2-й Государственной думы был избран Ф. А. Головин.

С 1906 года в Петербурге под руководством М. М. Ковалевского работала ложа «Полярная звезда». В ней состояли: Н. В. Некрасов (1879–1940), Е. И. Кедрин (1851–1921), А. А. Свечин (1865–1929), А. И. Шингарёв (1869–1918), П.