Велел нам Господь Бог

Правдою жить

И зла не творить.

Оставим мы злобу,

Восприемлем кротость!

Возлюбим мы нищих,

Убогую братию!

Накормим мы голодных,

Напоим мы жаждущих,

Обуем мы босых,

Оденем мы нагих!

Оденем мы нагих

Своим одеяньем!

Проводим мы мертвых

От двора до церкви

С ярыми свечами,

С горькими слезами

Последнего свидания

И последнего прощания!

Прижмем руки к сердцу.

Прольем слезы к Богу!

И воззрим мы, братья,

На дубовые гробы:

Ой вы, гробы, гробы,

Превечные дома!

Сколько нам ни жить,

Вас не миновать[337]!

Тела наши пойдут

Во сырую землю,

Земле на предание,

Червям на точение;

Души наши пойдут

По своим по местам.

Все-то мы знаем,

И все-то мы помним;

Доброго не делаем,

Что нам Бог написует

И что Бог нам наказует

В Писании Божием.

Дает нам Господь много;

Нам кажется мало.

Ничем мы не насытимся,

Ничем не наполнимся.

Очи наши — ямы,

Руки наши — грабли;

Глаза завидущи,

А руки загребущи:

Что глазами завидели,

То руками заграбили;

А на втором пришествии

Ничто не поможет,

Ничто не пособит:

Ни злато, ни серебро,

Ни цветное платье,

Ни друзья и ни братья!

Только нам пособит,

Только нам поможет

Пост и молитва,

Слезы покаяния!

Слезы покаяния

Душам на спасение!

Богу нашему слава,

Честь и держава

Отныне и во веки веков! Аминь!

14. О Христовом рождении

Христос родился в Вифлееме,

Крестился в Иордане.

Жидове его замечали, его устигали.

И кидался Христос во келью,

Алилуева жена печку топит,

На руках она младенца держит.

— Ох ты, алилуева жена милосердна!

Кидай ты свое чадо в печь, во пламя,

Бери ты меня, Христа, на руки! —

Прибежали жидове проклятые.

— Ох ты, алилуева жена молодая!

Куда ты Христа схоронила?

— Уж кидался Христос в печь, во пламя! —

Жидове к печи подошли, заглянули,

Там Христа увидали;

И заскакали они, заплясали,

Печку заслонами заслоняли,

И скоро петухи вскричали,

Жидове тут пропали.

Слезно алилуева жена заплакала:

— Теперь-то я согрешила!

Христа на руках не взвидела,

Свое детище погубила!

Бросала его в печь, во пламя! —

Речет же Христос Бог:

— Ох ты, алилуева жена милосердна!

Загляни же ты в печь, во пламя! —

В печи травонька зеленая,

Младенец по травоньке гуляет,

Евангелие читает,

За отца, за мать Бога молит!

15. На Рождество Христово

Родился Христос в Вифлееме,

Изволил пребывать[338] в вертепе,

Во убогие во ясли полагался;

А Ирод-царь испытует,

Посылает волхвов узнать[339].

Восточною звездою водимы,

Волхвы царю поклонились;

Принесли ему честные дары —

Злато, ливан и смирну:

— Ты, Бог, еси над богами,

А царь еси над царями. —

И иным они путем отхолили[340],

А над Иродом-царем насмеялись;

А Ирод-царь разгневался[341]:

Посылает младенцев убить[342]

Двух лет и нижайше

Во всей своей Иудее,

Во всех своих пределах.

16. О страшном суде

Живали мы, грешные, на вольном свету,

Пили мы, ели, сами тешилися:

Телеса мы свои, грешные, вынеживали;

Греха много мы на душу накладывали;

Ничего мы душам доброго не уготовывали.

За все будет Богу нам ответ держать

На страшном Христовом на пришествии!

Во святую Божию церковь мы не прихаживали,

Святых Божиих книг мы не слушивали,

По писанному мы, грешные, не веровали.

За все будет Богу нам ответ держать

На страшном Христовом на пришествии.

Не имели мы ни среды, ни пятницы[343],

Святого трехдневного Воскресения,

Святых годовых честных праздников.

За все будет Богу нам ответ держать

На страшном Христовом на пришествии!

Не имели мы у себя отца духовного,

Спесивые были, гордые мы, не милостивые,

До нищих, до убогих неподатливые.

За то же мы Господа прогневали,

Владычицу Пресвятую Богородицу,

Пресвятую Троицу, присносущную, поклоняемую.

Да кто же не слыхал у нас страха[344] Христа?

Страха Христова, суда Божиего?

А кто у нас во плоти у Христа?

Во плоти взят у нас Илья, Божий пророк,

Илья, Божий пророк, и Онох, Божий пророк.

Сходили они на гору Фаворскую.

С самим Христом, Сыном Божиим,

В те поры сходили, как преобразился Господь

Пред учениками, пред апостолами.

Показал Он им, в чем мука и рай,

И всяким места уготованные:

Где праведным быть, где грешным,

Где татьям быть, ворам, где разбойникам,

А где пьяницам, где корчемникам,

Еретикам, клеветникам, ненавистникам,

Где блудникам быть, беззаконным рабам.

Сребролюбцам быть где, грабителям.

Татьи все пойдут во великий страх,

Разбойники пойдут в грозы в лютые,

А чародеи все изыдут в дьявольский смрад,

А убийцам-то будет скрежет зубной;

Сребролюбцам место — неусыпный червь,

Мразь, зело лют будет немилостивым,

Пьяницы изыдут в смолы кипучие,

Блудницы изыдут во змии во лютые,

Еретики и клеветники изыдут в преисподнюю,

Смехотворцы и глумословцы на вечный плач.

Кому что будет по делам его;

Такова-то ему мука будет мучиться.

Тогда же протечет Сион, река огненная,

От востока река течет до запада:

Пожрет она землю всю и камения,

Древеса, и скот, и зверье, и птицу пернатую,

Пернатую птицу и вездесветную.

Тогда месяц и солнышко потемнеют

От великого страха и ужаса;

И небо воссияет, яко совьется,

И звезды спадут с неба на землю;

Спадут они, яко листья с деревьев[345].

Тогда же земля вся восколеблется,

Все ангелы