Дальнейшая судьба Миссии складывалась так. Некоторые корейские издания сообщают о том, что в 1930-е гг., и вплоть до освобождения Кореи в 1945 г. в составе Миссии постоянно находились три русских священнослужителя[276].

Статья Л. Анисимова «Православная миссия в Корее. К 90-летию основания», опубликованная в № 5 «Журнала московской патриархии» за 1991 г., уточняет: с 1931 г. по 1935 г. Миссию возглавлял направленный из Японии по благословению архиепископа Японского Сергия священник А. Чистяков, которого сменил игумен (а впоследствии архимандрит) Поликарп, прослуживший в Корее до 1949 г.[277] О том, что в Миссии были еще какие-то русские священники, в статье не сказано ничего.

С другой стороны, опрошенные автором статьи «ветераны» корейского православия утверждают, что о. Феодосии был последним русским священником в Корее, возглавлявшим Миссию.

Русская православная церковь в Корее в 1940-1970-е гг.

(По материалам интервью с Саввасом Ли)

После освобождения Кореи от японского колониального господства в 1945 г. корейский священник о. Алексей Ким (Ким Ыйхан) активно взялся за расширение деятельности православной церкви. В то время «штаб-квартира» корейской православной церкви располагалась в комплексе построек Русской Духовной Миссии в Сеуле, который находился в центральном квартале Чондон, недалеко от построек Российской дипломатической миссии, в которых с 1925 по 1945 г. располагалось и активно функционировало Генеральное консульство СССР (в Японской Империи). Считается, что Ким Ыйхан возглавлял православную церковь вплоть до начала Корейской войны, до тех пор, пока 9 июля 1950 г. не был «увезен на Север коммунистической армией».

Однако, по неподтвержденным документально сведениям о. Сотириоса, с 1947 по 1950 г. в Миссии служил русский священник о. Поликарп, что, в свою очередь, противоречит информации из упоминавшейся статьи Л. Анисимова, согласно которой о. Поликарп служил в Миссии с 1935 по 1949 г. и возглавлял ее до 1948 г., когда его сменил на этой должности о. Алексей Ким.

Огромную роль в жизни корейской православной церкви сыграла Корейская война 1950–1953 гг., принесшая верующим не только суровые испытания, но и давшая корейской православной церкви новый импульс. Что касается первого, то община лишилась своего священника, были разрушены здания, находившиеся на территории бывшей Российской Духовной Миссии. С другой стороны, вместе с войсками ООН, принимавшими участие в Корейской войне, в Сеул пришли и войсковые священники, в частности служители греческой православной церкви, вдохнувшие в жизнь корейского православия новые силы. Повысился интерес к православию; в то время огромное число людей крестилось, до нескольких десятков в день. В этой связи в литературе упоминается имя о. Андреаса (Халькиопулос), который принял не только активнейшее участие в распространении веры, но и помогал восстанавливать разрушенные войной миссийские здания. Он пробыл в Корее до 1954 г. Одновременно к руководству церковью приходит священник Борис Мун, прослуживший в ней вплоть до своей смерти в 1977 г. Кроме того, именно Корейская война, приведшая за собой греческих священников, подтолкнула корейских прихожан к идее вхождения под патронаж греческой православной церкви, что и было осуществлено в 1956 г.[278]

Но на этом история русской православной церкви в Корее не закончилась. Богослужебные книги, которые использовались во время литургии, оставались «русскими», то есть переведенными с русского языка на корейский по инициативе первых российских православных миссионеров в начале XX столетия. Иконы и церковная утварь, использовавшаяся во время богослужений, была все той же, что и при русских миссионерах.

Возможно, некоторую роль в сохранении «русского духа» в православной церкви Кореи 1950-х гг. сыграл человек, чье имя не упоминается в научной литературе, но было живо в памяти корейских верующих. Это был русский иммигрант по фамилии Дионов. Формально никакой должности в церкви он не занимал, однако регулярно посещал ее и чем мог, помогал своим корейским единоверцам, был своего рода вдохновителем. Примерно в конце 1962 – начале 1963 г. он уехал в США, где и провел остаток своих дней в доме для престарелых при русской православной церкви.

Собственно религиозная деятельность православной церкви в 1950 – 1960-е гг., если не считать кратковременного пика 1953–1954 гг., не была слишком активной. Число постоянно посещавших церковь верующих не превышало 10 – 20 человек. Причем главным образом это были уже люди в возрасте, получившие крещение еще в годы работы Миссии. По праздникам, однако, собиралось и до сотни человек. Центром же всей деятельности была церковная школа. Число учащихся составляло порядка 700 – 800 человек. Плата за обучение была мизерная. Предметы – как в общеобразовательной школе, если не считать «закона Божьего», который преподавался всего 1 час в неделю. Тем не менее, и среди молодых учащихся находились такие, кто начинал проявлять интерес к православию и более или менее регулярно посещать церковь.

В Миссии также была своя собственная библиотека. На рубеже 1950-х – 1960-х гг. хранителем библиотеки Российской Духовной Миссии, помещавшейся в здании миссийской школы был Саввас Ли. Давая мне интервью, Саввас Ли сказал, что в то время он знал русский язык[279].

Примерно в 1958 или 1959 г. корейским властям был направлен донос, где говорилось, что в библиотеке бывшей Миссии якобы хранится коммунистическая литература. Когда пришла полиция, Саввас Ли открыл опечатанную в то время библиотеку и каким-то образом сумел доказать полиции, что ничего опасного в ней нет, и даже наоборот – библиотека представляет особую ценность для государства.

И все же библиотеку сохранить не удалось. По «неосторожности» учителя музыки Ким Бенъена, находившегося в конце января 1961 г. в школе на ночном дежурстве, случился пожар, и здание школы вместе с библиотекой полностью сгорело. Насколько известно, в библиотеке хранился архив Миссии, а также так называемая «Летопись Миссии».

На мой вопрос к Саввасу Ли насчет того, неужели ничего не удалось сохранить из материалов, связанных с историей Миссии, был получен отрицательный ответ. Однако по ходу интервью, как бы мимолетом, было сказано, что один из близких родственников Савваса Ли, работавший в одном из университетов Сеула (ничего более конкретного не было сообщено), начал было писать книгу об истории Миссии и православия в Корее, но умер, и теперь сам Саввас собирается взяться за эту работу. Сказанное навело меня на предположения о том, что, возможно, Саввас Ли все-таки обладал определенными источниками, которые до поры до времени, то есть до момента публикации своей книги об истории православия в Корее, он не хотел представлять общественности.

Пожар, произошедший в миссии в начале 1961 г., явился большим ударом для жизнедеятельности православной общины. После пожара школа прекратила свое существование, и больше не было попыток воссоздать ее заново.

С другой стороны, трагическая гибель «Летописи Миссии» могла