не подкосились ноги. Он еще не кончил, поэтому опрокинул меня на спину и замедлил ход событий. Так меня любили лишь однажды: в старом ветхом арендованном доме в Майами, когда мне было восемнадцать.

По сути, Леви идеален, и это сулит мне гребаные неприятности. Потому что я уже решила, что хочу вернуться в группу. Вчера мы все обсудили, и мне кажется, что у нас есть шанс повлиять на лейбл на предмет пересмотра нашего контракта.

Но Леви я тоже хочу.

И не знаю, как смогу иметь все вместе.

Группа мне нужна. Но нужен и Леви.

Я всегда в нем нуждалась.

На следующей неделе я буду в Портофино, и, надеюсь, расстояние между ним, Бринн и мамой даст мне шанс шире взглянуть на события. Я должна устранить проблему. Нужно найти решение, которое позволит мне жить обеими жизнями, иметь и группу, и Леви, ничего не ставя под угрозу.

После прошлой ночи я не хочу снова прощаться. Ни с кем из них.

Откинувшись на грудь Леви, снимаю блокировку телефона и вижу сообщение и два пропущенных звонка от Мэйбл, а также двенадцать пропущенных звонков от Хаммонда. Сначала я просматриваю переписку с Мэйбл.

Мэйбс:

SOS. Ответь на звонок.

Проснись. Тревога.

Перезвони мне, нахрен!!!

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Я нажимаю на контакт, раздаются гудки, потом трубку поднимают, и я без предисловий выпаливаю:

— Что я сделала на этот раз?

— Ты заходила в Интернет?

— Я только что проснулась, Мэйбс.

Телефон пищит мне в ухо, и я отвожу его в сторону, чтобы увидеть ссылку на статью из моего нелюбимого таблоида. Закрыв глаза, делаю глубокий вдох, затем нажимаю на ссылку. Как только веб-страница загружается, желудок уходит в пятки, а голова кружится.

— Ох, пи*дец, — шепчу я и слышу на другом конце линии, как Мэйбл говорит: «Еще какой».

На зернистых фотографиях мы с Леви на крыше этой ночью. Снимки расплывчатые и темные, и, к счастью, Леви практически не распознаваем, но меня можно узнать точно. Мои серебристые волосы как чертов маяк. Затем идет ссылка на видео, и я, как дура, нажимаю на нее. С подскочившим к горлу сердцем просматриваю все три минуты. Я даже не моргаю, пока запись не заканчивается, а потом мне приходится потереть глаза, чтобы избавиться от жжения.

Видео зернистое и темное, и опять же, на нем ничего не разглядеть, слышны лишь звуки. Шлепки, стоны и бормотание. В какой-то момент очень отчетливо слышен мой стон «Ох, бл*ть», но больше ничего.

Я снова прикладываю телефон к уху.

— У меня двенадцать пропущенных звонков от Хаммонда, — говорю я Мэйбл, и она фыркает.

— Потому что лейбл ссыт кипятком. Сейчас буквально единственное спасение в том, что в статье предполагается, что ты с Торреном, так как вчера мы были с тобой, но Хаммонд знает, что Торрен вернулся в отель вместе с нами. Он пытается свести ущерб к минимуму, но, честно говоря, мне кажется, он хочет тебя задушить.

Я со стоном плюхаюсь обратно на кровать, разбудив Леви. «Прости», — говорю я ему одними губами. Он приподнимает бровь, и я качаю головой, затем снова сосредотачиваюсь на Мэйбл.

— По крайней мере, у них не так много информации. Фотографии не так уж плохи. А видео…

— Савви, я знаю, ты привыкла к скандалам и все такое, но это секс-видео. Теперь ты на секс-видео, и тебя ни с кем не перепутать. У тебя один из самых узнаваемых голосов в мире, и теперь все знают, как ты звучишь, когда кончаешь. А если выяснится, что с тобой не Тор…

Мой телефон пищит, и я отвожу его, чтобы увидеть звонок от Хаммонда. Проклятье.

— Мэйбс, мне пора. Хэм звонит, и я могу с таким же успехом получить гребаную пулю.

— Удачи, сучка.

— Эй, Мэйбс, — зову я, успевая перед тем, как она повесит трубку.

— Да?

— Спасибо.

Какое-то время она молчит, достаточно долго, чтобы звонок Хэма перешел на голосовую почту, но потом снова говорит:

— Ты же знаешь, что я люблю тебя? Эта группа — самое близкое к семье, что у меня когда-либо было. Ты — моя сестра. Все так запуталось, и мы потеряли из виду то, что важно. Но я чертовски люблю тебя, Саванна, и просто… не хочу больше никому причинять боль. Ни одному из нас. Ни себе, ни тебе, ни парням. Ни гребаному Хэму, даже если он мудак.

Я смеюсь вместе с ней, а затем вытираю слезы. Слышу, как она всхлипывает и вздыхает.

— Если хочешь уйти из группы, я пойму. Не буду ненавидеть тебя за это, но я не хочу быть в «Бессердечном» без тебя. Я боюсь потерять свою семью, но и не хочу ее без тебя. Короче, что бы ни случилось, я рядом, хорошо?

— Хорошо, — хриплю я. — Я тоже люблю тебя, Мэйбс. И люблю нашу семью. Только…

Что мне сказать? Что я хочу все вернуть? Хочу то, что у нас когда-то было? Хочу просто стереть прошлое и начать все сначала? Возможно ли это? Я смотрю на Леви. Он внимательно наблюдает за мной, и когда мы встречаемся взглядами, он натянуто улыбается. Я люблю его и Бринн. Я люблю Мэйбл и парней. Но неужели мне придется потерять одно, чтобы обрести другое? Я вздыхаю, а затем мой телефон начинает пищать из-за очередного входящего звонка Хэма. Я стону.

— Мне пора. Хэм снова звонит. Люблю тебя.

— И я люблю тебя, — отвечает она, после чего я переключаюсь на звонок Хаммонда.

У меня даже нет возможности поздороваться, прежде чем попасть под его пулеметный огонь.

— Саванна, ты рехнулась? На гребаной крыше? С кем-то, КТО НЕ ТВОЙ ЖЕНИХ?

— Не мой жених, Хэм.

— Саванна, это серьезно! Я рву гребаную задницу, пытаясь прикрыть твою, а ты даже пару месяцев не можешь обойтись без неприятностей? Ты снова употребляешь? Ты была под кайфом, ког…

— Нет, Хаммонд, Иисусе. Не была я под кайфом. И не пила. Я в завязке уже почти год. Отдай мне, мать твою, должное.

— Я пытался отдать тебе должное, а потом ты оказалась НА СЕКС-ВИДЕО!

От его очередного рева я держу телефон подальше от уха. Лейбл — то. Прикрывает мою задницу — сё. Я чувствую себя дьявольски виноватой, но не из-за Хаммонда или Торрена. Я уже решила вернуться в группу, так что цирк с этой липовой помолвкой почти подошел к концу. Но Леви разозлится.

Он даже не хотел фотографий со мной. Когда он узнает, что у журнала о самых знаменитых наркоманах Америки есть трехминутное видео,