День, когда три мушкетера вновь воссоединились, в Лос-Анджелесе, как всегда, светило яркое солнце. Я поразила Юрия и Виктора, встретив их в аэропорту в роскошном лимузине с шампанским.

– Первая остановка – магазин Guitar Center! – торжественно провозгласила я, глядя, как они, развалившись в просторном салоне, рассматривают батарею бутылок в баре лимузина. Мне хотелось показать им как можно больше, сделать все, чтобы они почувствовали себя счастливыми. Для меня не было большей радости, чем смотреть, как они с улыбками до ушей высовываются из окон автомобиля и во все горло горланят свои песни.

Как и Борис, Виктор проторчал в магазине целый день, пробуя один за другим сверкающие яркими красками инструменты.

– Это место – как раз для таких, как ты, – с восхищением сказал ему менеджер магазина Даг Видерман.

– Такие, как я, – ответил Виктор из-под гривы своих волос, – как раз для таких мест, как это.

По дороге домой мы остановились в Беверли-Хиллз, и я сделала классный снимок друзей – темные глаза и точеные лица в тени пальм.

Ужинали мы в первый вечер в японском ресторане, где Виктор мог вдоволь насладиться своим любимым «цой-соусом», а на следующий день отправились на Венис-Бич[236] – смотреть на серферов, скейтеров и праздную толпу молодежи, жующей корндоги[237] и курящей травку. Мы не пропустили ни одного хиппистского магазина, катались верхом, вместе с моей бабушкой лакомились лобстерами в знаменитой «Пальме»[238] и расслаблялись в пляжном доме моих родителей в Малибу.

– Смотрите, дельфины! – громко закричала я, стоя на огромной террасе с видом на небесно-голубой океан, простирающийся до горизонта. Не услышав ответа, я повернулась и увидела, что Виктор и Юрий, завернувшись в махровые халаты, тихо дремлют в шезлонгах под ярким солнцем.

Виктор был явно рад оказаться в месте, где его никто не знает, никто не просит у него автографов и не хочет с ним сфотографироваться. Просто болтаться со своим лучшим другом – так, как это было до славы, – просто гулять по пляжу со мной и любоваться закатом над океаном.

На третий день я подготовила для них сногсшибательный сюрприз. Оба знали, что я никогда, ни при каких условиях, не готовлю – главным образом потому, что просто не умею. А тут я усаживаю их за обеденный стол, завязываю глаза салфетками и велю ждать.

Они не без оснований предполагают, что сейчас я сожгу дом.

– Так, быстро решаем, куда бежать, – громко говорит Юрию Виктор.

– Эй, я все слышу! – кричу им из кухни.

– Просто бежим нафиг, – отвечает Юрий, – бежим куда глаза глядят, без остановки.

Наконец я выношу из кухни огромную миску салата с сыром, курицей, помидорами, крутонами, листьями салата и сваренными вкрутую яйцами. Парни переводят взгляд с салата на меня и обратно и не могут поверить своим глазам. Еще я выставила на стол гроздья винограда, домашнее шоколадное печенье и бутылку вина.

– Ты кто такая? – спросил с набитым ртом Юрий. – И куда ты подевала мою жену?

Это был первый и последний раз в жизни, когда я готовила.

На следующий день мы отправились в Диснейленд. Когда мы подошли ко входу, на глаза у меня навернулись слезы. Мы с Виктором годами мечтали об этом дне: укромно приткнувшись вдвоем где-нибудь в уголке на очередной тусовке, бесконечно говорили о разнообразных аттракционах и лакомствах, которые ждут нас здесь.

– Джо, – прошептал он мне на ухо. – Мечта сбывается…

Такое ощущение, что передо мной был ребенок. Крупнейшая рок-звезда Советского Союза, кумир, герой, чуть ли не бог для миллионов своих фанов вот уже какой круг не слезал с карусели, а со счастливого лица не сходила улыбка до ушей. Все это было похоже на сказку!

Мы не пропустили, кажется, ни одного аттракциона. Моя любимая фотография – Юрий и Виктор под надписью «Диснейленд! Самое счастливое место на Земле!» На лице Виктора – та же детская улыбка до ушей.

Когда мы вернулись в город, я повела их к Фредерику Уайсману познакомиться с его известной на весь мир арт-коллекцией. В доме у него были тысячи работ: Генри Мур, Уорхол, Альберто Джакометти, Пикассо, Родченко, Роден, Дэвид Хокни, Виллем де Кунинг и Рой Лихтенштейн.

– Я покупаю то, к чему лежит мое сердце, – сказал он Виктору и Юрию. – Поэтому у меня такая необычная коллекция. Единственное, что объединяет все эти вещи, – это я сам.

Ребята, хихикая, переходили от работы к работе, задерживаясь у скульптур с обнаженной натурой.

Затем мы поехали на юг от Лос-Анджелеса к моему отцу, и всю дорогу, пока мы мчались по пустыне, Юрий с Виктором во все горло орали песни, перекрикивая несшуюся из автомобильных динамиков музыку.

Мой отец был ужасно рад гостям, расспрашивал их о жизни в СССР и безудержно хохотал над их саркастичными ответами.

– Давайте я вас всех сфотографирую, – предложила я.

Отец с гордостью уселся на диван между Юрием и Виктором, положив руки им на колени. После этого он отвез нас в ресторан на своем огромном коричневого цвета кадиллаке.

– А водить кто-нибудь из вас умеет? – спросил он, когда, поужинав, мы опять усаживались в машину. Они оба разочарованно покачали головами. Отец кивнул, развернул машину, и мы подъехали к пустой автостоянке.

– Ну что? – спросил он, откинувшись на водительском сиденье. – Кто первый?

Ребята по очереди негнущимися ногами жали на газ, выводя неровные круги по стоянке, и отказывались остановиться.

– Свобода! – радостно кричал Виктор, совершая очередной круг. – Свобода!

Когда казалось, что мы испробовали уже все развлечения, позвонил мой друг Марк Розенталь.

– А не хотят ли ребята пострелять? – возбужденно спросил он.

– Пострелять? – услышал наш разговор Юрий. – Было бы классно!

Виктор воодушевленно кивнул.

Не успела я опомниться, как уже стояла в тире с защитными наушниками на голове и револьвером Magnum.357 в руках. Юрий выбрал для себя такой же, а Виктор сжимал в руках автомат – в точности такой, какой он видел в многочисленных фильмах.

– Готовы?! – громко, чтобы было слышно сквозь наушники, закричал Марк. – Раз, два…

Виктор начал стрелять, все тело его сотрясалось с каждой вылетающей из ствола оружия пулей. Мы все смотрели на него, как завороженные.

– Ууууух! – издал он торжествующий вопль, когда наконец разрядил всю обойму и повернул к нам сияющее от счастья лицо.

– Ну что ж, на этом, пожалуй, мы и закончим, – сказал Марк, убирая свое оружие.

Я посмотрела на Виктора и Юрия. Я совершенно не была готова заканчивать. Мне вообще не хотелось, чтобы это когда-нибудь кончилось. Втроем мы могли бы оказаться на необитаемом острове, где нет ничего, кроме песка, соленой воды и автомата Виктора, и это было бы для