Что же это за дела? На операцию были брошены сливки ФБР.

Утром в воскресенье Уокер вышел из своего двухэтажного дома в Норфолке и уселся в принадлежавший ему «шевроле». Одет он был по-дорожному, проехав по городу, внимательно наблюдал в зеркальце за идущими сзади машинами, дважды останавливался, выехал на шоссе, развернулся, добрался до автострады и взял курс на Вашингтон.

Наружное наблюдение сразу усмотрело в его действиях профессиональную проверку и старалось держаться от Уокера на расстоянии, поддерживая связь по радио. Движение в сторону Вашингтона еще больше настораживало: из показаний Барбары было ясно, что во всяком случае до 1976 года с Уокером работала через тайники вашингтонская резидентура.

К слежке за шпионом подключились специальные самолеты ФБР, хотя и часто выпускали его из виду из-за густых деревьев вдоль пути. Наружники боялись идти в хвосте: дорога была извилистой и держать Уокера без риска раскрыть себя было невозможно, — неудивительно, что в 5 часов вечера наружка его потеряла.

Спускались сумерки, агенты были в отчаянии.

Но тут удача: около 8 часов наблюдение неожиданно зафиксировало машину Уокера. В 8.15 он запарковал машину, вышел и стал что-то высматривать.

В 8.20 наружка просто встала на уши: на дороге появилась машина голубого цвета с дипломатическим номером, принадлежавшим советскому посольству, а именно, как тут же установило ФБР, третьему секретарю посольства Алексею Ткаченко, проходившему по учетам как сотрудник КГБ. В машине сидели его жена и ребенок — обычная уловка для выезда на «прогулку» в воскресенье.

Наружка побоялась брать в оборот Ткаченко, но, погасив фары, продолжала следить за Уокером.

В 8.30 он вышел из машины, подошел к мусорному ящику на стоянке и снова уехал.

Подскочившие агенты увидели в мусорнице пустую банку из-под 7-Up, что для профессионалов почти наверняка означало сигнал: я прибыл в район, я заложу материалы в свой тайник и изыму материалы из вашего тайника в соответствии с инструкциями. У меня нет оснований считать, что район небезопасен.

Тут произошла накладка: агент положил банку на место, дабы ее увидел Ткаченко, и предупредил идущую во втором эшелоне бригаду коллег, что потом банку необходимо изъять как вещественное доказательство преступления (на ней должны были быть отпечатки пальцев), однако вышла путаница, наружники поспешили и прихватили банку с собой.

В 9.08 Ткаченко, не увидев банки и решив, что операция сорвалась, преспокойно выехал из района.

Уокер тем временем снова остановился, покинул машину, немного побродил около леса и затем уехал в город, где бесцельно слонялся по торговому центру, явно убивая время.

Тщательно обыскав место прогулки, агенты нашли рюкзак с вещами, под которыми лежала стопка секретных документов.

В 10.15 Уокер вновь появился в районе тайников, он явно что-то искал, освещая фарами парковку с мусорными ящиками. Затем он отправился на место, где оставил рюкзак, ничего там не обнаружил и снова поехал к другому тайнику. В чем дело? Ткаченко взял документы, но почему он ничего не оставил? Такого в практике работы с КГБ никогда не случалось.

Расстроенный Уокер уехал в город и снял номер в мотеле «Рамада Инн».

ФБР уже получило указание арестовать его без всякого ордера — птичка могла ускользнуть из капкана, тянуть было глупо, лучшие силы ФБР стянулись в одну точку.

В 3.30 утра агент ФБР поззонил в номер Уокера и, назвавшись портье, попросил его спуститься вниз, ибо в его машину врезался фургон.

Уокер лениво вышел из комнаты, осмотрел лестницу и вернулся обратно. Через несколько минут, когда он снова вышел, двое агентов с пистолетами в руках уже мчались ему навстречу по коридору. Уокер выхватил из кармана револьвер и прицелился.

— ФБР! Бросить оружие!

Он тут же понял, что сопротивление бесполезно, револьвер глухо стукнулся о пол.

Его поставили лицом к стене, надели наручники, сняли парик (он прикрывал им лысину), очки, пояс, ботинки и носки.

— Ну вас тут и набралось! Живете за счет налогоплательщиков! Ну и дурацкий звонок вы придумали — ведь этот трюк описан во всех детективах!

— Может быть, и дурацкий, но зато вы в наших руках! — ответили ему.

В отель действительно набилась масса народу, улицу заполнили машины ФБР, выли сирены, зажигались прожекторы, прибывали все новые отряды борцов со шпионами.

В штаб-квартире ФБР в Вашингтоне бурно праздновали победу и потирали руки, готовясь брать остальных участников шпионской сети, — имена их были известны.

Помимо документов в рюкзаке обнаружилось письмо, написанное Уокером своим боссам в КГБ. Он сообщал, что привез материалы от источника «С», правда, их немного из-за опоздания корабля, на котором тот служит. Загадкой, по мнению Уокера, оставалось поведение «Д», не желавшего продолжать сотрудничество, однако Уокер высказывал твердую уверенность, что, оставшись без денег, «Д» сам попросится обратно. Сообщалось, что у «К» пока нет возможностей, но они могут появиться.

ФБР и так уже знало, кто есть кто: «С» — сын Уокера Майкл, «Д» — Витворт, «К» — возможно, Артур Уокер.

Оставалось лишь брать преступников и вытягивать из них показания.

Когда агенты ФБР объявили Витворту, что арестован его друг Уокер, тот чуть не упал в обморок, руки у него дрожали и он не мог вымолвить ни слова, однако никаких признаний не последовало.

Артур Уокер сравнительно спокойно прореагировал на сообщение ФБР об аресте брата, но полностью отрицал, что знал о шпионских занятиях Джона. Он согласился пройти проверку на детекторе лжи, но перед этим, замявшись, сообщил, что последние шесть месяцев подозревал брата в каких-то незаконных делах. В каких конкретно? Этого он не знал. Детектор лжи показал, что Артур почти по всем пунктам врет.

Майкла Уокера раскололи прямо на борту линкора «Ни-миц», бросившего якорь в Хайфе. Он не стал запираться и показал, что начиная с 1983 года передавал отцу секретные документы…

Как же началась вся эта эпопея, продолжавшаяся целых семнадцать лет?

По признанию Уокера, флотская служба была тоскливой и порою ввергала его в депрессию. В начале 1968 года кто-то из матросов пошутил, что неплохо было бы продавать секреты русским. «Особенно дорого стоят шифры!» — рассмеялся другой.

Черный юмор запал в голову молодому Джону, однажды в январе он поехал в Вашингтон, оставил свою машину на парковке и на такси добрался до советского посольства — мудрое решение для начинающего шпиона, иначе он тут же попал бы под колпак ФБР.

В посольстве он попросил аудиенции у кого-нибудь, связанного с «безопасностью», это ему тут же с энтузиазмом организовали.

Генерал Борис Соломатин, в отличие от многих паркетных разведчиков, дослужился до поста заместителя начальника