призналась, что спасает не только мою жизнь, но и свою, но мы не осмеливались обсуждать грядущие трудности и пережитый ужас, лишь порой планировали будущее, да и то ближайшее. Далеко заглядывать не осмеливались, так как по утрам не знали, увидим ли закат. Аманда знала о свирепости банды месье де ла Туреля значительно больше, чем догадывалась я. К тому же то и дело, едва вообразив, что нам наконец-то ничто не угрожает, мы обнаруживали следы погони. Помню, как однажды, после трехнедельных скитаний по пустынным местам, опасаясь спросить дорогу, но и не жалея показаться бродягами, вышли к придорожной кузнице, хозяин которой оказывал и услуги ветеринара. Я устала до изнеможения, и Аманда заявила, что, несмотря ни на что, мы останемся здесь ночевать. Она храбро вошла в дом и назвалась странствующим портным, готовым в обмен на ужин и ночлег для себя и жены выполнить любую необходимую работу. Этот план она успешно осуществляла уже дважды, ведь отец ее работал портным в Руане в детстве она часто ему помогала, и в результате освоила все тонкости профессии вплоть до характерных присвистов и восклицаний, которые во Франции красноречиво свидетельствуют о принадлежности к гильдии. В этой кузнице, как и в большинстве других одиноко стоящих сельских домов, не только имелся солидный запас ожидавшей починки одежды, но и ощущалась естественная жажда новостей, которые мог принести странствующий портной. Ноябрьский день уже клонился к вечеру, когда мы уселись – Аманда со скрещенными ногами на придвинутом к окну большом кухонном столе, а я за ней, возле другой части того же костюма, время от времени выслушивая строгие замечания «мужа». Внезапно Аманда обернулась и произнесла одно-единственное слово:

– Мужайтесь!

Я ничего не заметила, поскольку сидела в тени, на мгновение страшно перепугалась, а потом собралась, чтобы вынести новое, пока еще неведомое испытание.

Кузница, где подковывали лошадей, находилась возле дома и выходила окнами на дорогу. Я услышала, как прекратился ритмичный стук молотов. Всадник подъехал, спешился и ввел лошадь в помещение. Яркий свет жаровни позволил Аманде увидеть лицо человека и представить то, что действительно произошло.

Перекинувшись с всадником парой слов, кузнец ввел его в кухню, где мы сидели.

– Ну-ка, женушка, поднеси господину чашу вина и пригоршню галет.

– Да, мадам, и еще что-нибудь перекусить, пока подковывают моего коня. Спешу: к ночи должен попасть в Форбак.

Жена кузнеца зажгла лампу – пять минут назад Аманда попросила ее об этом. До чего же мы обрадовались, что она не исполнила просьбу раньше! Сидели в потемках, делали вид, что усердно шьем, но на самом деле ничего не видели. Лампу поставили на печку, возле которой мой супруг – ибо это был он – встал, чтобы согреться. Через некоторое время медленно повернулся, осматривая комнату и обращая на нас не больше внимания, чем на мебель. Сидя на столе со скрещенными ногами и что-то тихо насвистывая, Аманда низко склонилась над работой. Месье де ла Турель снова повернулся к печке, протянув руки. Он уже выпил вино, съел галеты и теперь спешил продолжить путь.

– Очень тороплюсь, хозяйка. Попросите мужа ускорить процесс – заплачу вдвойне.

Хозяйка отправилась в кузницу, а месье де ла Турель снова повернулся к нам. Аманда насвистывала какую-то мелодию, он подхватил ее и секунду-другую тоже свистел, но тут вернулась жена кузнеца и отвлекла его внимание.

– Момент, сеньор. Всего один момент. Из передней правой подковы вылетел гвоздь, но муж сейчас его заменит. Если этого не сделать, то возникнут проблемы.

– Мадам права, – согласился с хозяйкой месье де ла Турель, – но я очень спешу. Если бы мадам знала причины, то поняла бы мое нетерпение. Когда-то счастливый муж, а теперь покинутый и преданный, я разыскиваю любимую жену, которая обманула доверие и сбежала – несомненно, к любовнику, – забрав все драгоценности и деньги. Возможно, мадам видела ее или что-то слышала. Беглянку сопровождает вульгарная, дерзкая особа из Парижа, которую я сам нанял в качестве горничной, не подозревая, какое растление впускаю в дом!

– Разве такое возможно? – всплеснув руками, воскликнула добрая женщина.

Чтобы лучше слышать, Аманда стала свистеть тише.

– Вот я и преследую распутниц. – Красивое женственное лицо приняло яростное, демоническое выражение. – Они от меня не убегут, но каждая минута промедления приносит несчастье. Разве мадам не испытывает сочувствия?

Месье де ла Турель натянуто, неестественно улыбнулся и вместе с хозяйкой отправился в кузницу, чтобы поторопить мастера.

Аманда на миг перестала свистеть:

– Держитесь так же, не меняйте выражения лица. Через несколько минут он уедет, и опасность минует.

Предупреждение оказалось своевременным: я чуть было не сломалась и не бросилась ей на шею, – и мы продолжили свое занятие: она насвистывала и шила, а я делала вид, что ей помогаю. Очень хорошо, что все получилось именно так: вскоре месье де ла Турель вернулся за хлыстом, который положил на стул и забыл. И вновь я ощутила один из тех его острых, быстрых взглядов, которые мгновенно охватывали все пространство.

Затем мы услышали, как он уехал. Стало уже слишком темно, чтобы продолжать работу, поэтому я отложила иглу и дала волю чувствам. Вернулась жена кузнеца – действительно доброе создание. Аманда сказала ей, что я устала и замерзла, и хозяйка предложила сесть возле печки, чтобы согреться, а сама принялась собирать ужин – из-за нашего присутствия и щедрой оплаты со стороны месье не столь скудный, как обычно. Хорошо, что она предложила мне выпить немного сидра, иначе я не выдержала бы напряжения, несмотря на предупреждающий взгляд Аманды и упорные попытки при любых обстоятельствах соответствовать роли. Чтобы прикрыть мое волнение, она перестала насвистывать и завела беседу, так что к тому времени, когда вернулся кузнец, они с хозяйкой уже вовсю разговорились. Кузнец сразу вспомнил благородного джентльмена, который так щедро заплатил и оттого получил полное сочувствие. И муж и жена пожелали, чтобы преследователь поймал беглянку и наказал по заслугам. А затем разговор принял оборот, вполне обычный для тех, кто ведет тихую монотонную жизнь. Каждый пытался перещеголять остальных в рассказе о каком-нибудь ужасном событии. Истории о дикой таинственной банде разбойников во главе с Гансом-потрошителем[81] напугали меня едва ли не до смерти и даже ограничили красноречие Аманды. Глаза ее стали огромными от ужаса, щеки побледнели, и впервые она взглядом попросила у меня помощи. Необходимость действовать заставила встать и обратиться к хозяевам с просьбой отпустить нас с мужем отдыхать, так как мы очень устали в пути, а утром предстояло рано встать, чтобы перед уходом закончить работу. Кузнец