Шрифт:
Закладка:
— Есть! — угрюмо выдавил из себя я, что никак не соответствовало определению «браво», а потом, не спрашивая разрешения, встал и потопал к выходу.
Если меня полковник сейчас остановит и начнет отчитывать, видит бог, я на его плешивую башку столько всего вывалю, что он дар речи потеряет! Однако, похоже, моя злая решимость слишком явно проступила на лице, а потому командир не посмел мне ничего сказать вслед. А может, Гиштап и в самом деле был инфестатом, и почувствовал мой эмоциональный шторм, не суливший ничего хорошего?
— Как зовут?! — требовательно обратился я к торчащему посреди коридора пареньку, игнорируя такую мелочь, как приветствие.
— А-а-э-э-э… — запаниковал тот, начиная глупо озираться по сторонам. — Меня?
— Нет, блин, меня! — рявкнул я, злясь сразу на весь белый свет.
— А, простите, распознал иронию! — неуверенно улыбнулся молодой человек. — Я Умар. Умар Салманов.
Несмотря на явно кавказские корни, изъяснялся он без малейшего акцента и не бросал никаких претензий, типа: «А ты сам кто такой есть?» или «А чё ты так со мной разговариваешь?!» А то имел я удовольствие быть знакомым с некоторыми представителями горцев. Они на службе такие номера откалывали, особенно на первых порах, что хоть стой, хоть падай.
— Сколько лет? — продолжил я настойчиво допрашивать навязанного мне воспитанника.
— Девятнадцать!
«Ё-моё, ну совсем ведь сопляк!» — подумалось мне. Гиштап от маразма уже страдать начал что ли, если такого кадра пихает нам в отделение?!
— Понятно, а служил где?
— Так я это… не служил…
Ладонь без какого-либо моего участия взмыла вверх и со звучным шлепком состыковалась с лицом. Нет, это хрень какая-то! Мне, наверное, просто кошмар снится. Сейчас я открою глаза и окажусь в своей ипотечной однушке…
— Э-э-э… с вами все в порядке? — опасливо поинтересовался Умар. — Я ощущаю, что вы очень-очень чем-то недовольны…
— Да ты просто юный гений! — огрызнулся я. — Пошли, с сегодняшнего дня у тебя начинается курс молодого бойца под моим командованием!
Парнишка послушно последовал за мной, боясь отставать даже на шаг. Ну чисто бездомный кутенок, которого прохожий по холке потрепал. И вот из этого лопоухого щенка мне за полгода надо сделать настоящего волкодава. Эх, черт! Правду говорят, трудна наша служба…
На выходе из здания ФСБН мы столкнулись с новой группой сотрудников, окативших мой не самый чувствительный дар своим ледяным презрением. Но я, как и в прошлый раз, беззастенчиво на них наплевал. А вот моего спутника сие обстоятельство очень даже задело.
— А чего они… это… ну того?! — красноречиво потребовал он у меня объяснений, пылая румянцем от возмущения.
— А ничего! — коротко обрубил я. — Привыкай.
— Кстати, а вы заметили, что понравились той блондинке, или мне показалось? — не унимался Умар.
— Чего-о?! — сурово нахмурился я, заслышав такие известия. — Издеваешься?
— Я?! Нет, даже не думал! — совершенно искренне замахал руками паренек. — Она вроде как пыталась подражать остальным, но под налетом всей этой показной неприязни загорелась сильной такой заинтересованностью. Вы же тоже чувствуете чужие эмоции, ведь так? Я… простите, что спрашиваю, просто я мало общался с такими же людьми, как и я…
— Инфестатами.
— Что?
— Ты — инфестат, — буркнул я, отмечая про себя высокую предрасположенность у новобранца к эмпатии. — И я тоже. Учись называть вещи своими именами.
— А… понял, хорошо, — покивал мой новый подопечный, а потом спохватился, когда ощутил мое раздражение. — Ой, то есть, так точно!
— Садись уже, товарищ инквизитор, — приглашающе махнул я рукой на пассажирское сиденье своей машины. — Поедем тебя врачам показывать.
— А зачем врачам? — слегка заволновался Умар.
— За надом! Болтаешь ты что-то много!
Стоило мне чуть повысить голос, как мой протеже тут же покорно прыгнул в салон и даже пристегнулся ремнем безопасности. Ох, блин, насколько же точно сказал Гиштап про него. Воспитывать юнца придется как детсадовца…
— «Бревно» зафиксировано, сэр! Прикажете начать обратный отсчет?
— Да, Мэтью, будьте добры.
— Хорошо!
Лаборант наклонился к стоящему на панели управления настольному микрофону и принялся быстро в него тараторить вводные данные, предшествующие началу опыта.
— Программа «Санта Муэрте», день четыре тысячи двести одиннадцатый, три часа пополудни. Продолжается исследование воздействия гамма-излучения на ткани неживых объектов и некроэфирные проявления. Стартовая мощность пять зивертов в час. Заслонки открыты, фиксирую начало эксперимента.
Мужчина в белоснежном герметичном комбинезоне принялся последовательно нажимать на десятки кнопок, активируя множество датчиков и измерительных приборов. Дополнительным результатом его манипуляций стало то, что металлический ложемент с прикованным к нему объектом исследований медленно заехал в тоннель огромного аппарата, отдаленно напоминающего сильно увеличенную систему магнитно-резонансной томографии.
— Готовность десять секунд. Девять. Восемь. Семь…
— Господи, Мэтью, начинайте уже! — не выдержал профессор, и самостоятельно запустил цепную реакцию.
— Излучение активировано! — поспешно прокомментировал в микрофон лаборант, а потом с легким оттенком осуждения перевел взгляд на своего шефа. — Сэр, ну зачем вы так? Мы же будем отчитываться по каждому опыту! Я же со стыда сгорю, если мне придется подавать такие материалы на рассмотрение!
— Ничего страшного, Мэтью, — покровительственно отмахнулся мужчина. — Перфекционизм — это болезнь юных и амбициозных. Я от нее давно уже избавился, а скоро и тебя вылечу. Мы, в первую очередь, работаем на результат! А как он будет оформлен, это вторично.
— Как скажете, сэр, — недовольно отвернулся подчиненный и сосредоточился на состоянии испытуемого объекта.
— Хм… я не вижу у «бревна» никаких значимых изменений, — констатировал руководитель проекта. — Увеличьте мощность в четыре раза.
— Излучение двадцать зивертов в час, — послушно исполнил приказ лаборант. — Возрожденный находится в стабильном состоянии.
— Поднимите дозу до сотни, — распорядился профессор, внимательно разглядывая на мониторе привязанную к ложементу нежить.
— Сэр, но мы ведь должны…
— Я сказал, до сотни, Мэтью! — раздраженно зашипел ученый.
— Излучение сто зивертов в час, — последовал доклад в микрофон. — Возрожденный по-прежнему стабилен.
Люди в белых комбинезонах еще некоторое время следили за показаниями приборов и изображениями на экранах, однако так и не зафиксировали у подопытного никаких изменений в его состоянии.
