Шрифт:
Закладка:
— Что ты сказал? — ее ледяным голосом можно было смело морозить продукты за неимением холодильного аппарата. У Рафи даже мурашки по спине побежали. — Я не ослышалась⁈ Ты принес взятку⁈
Будь парень человеком со стороны, он бы точно поверил в ее искренность. Обязательно бы счел эту женщину образцом порядочности и честности. Но он-то все прекрасно знал.
— Мадам, я ведь уже больше двух месяцам вам плачу, — терпеливо начал объяснять Рафи. — За деньги вы оформляете нас с сестрой, как временно находящихся на проживании у родственников. Разве вы забыли?
Та, возмущенно дыша, встал с места.
— Рафаэль, это просто возмутительно! Ты обвиняешь меня, советника имперской государственной службы III-го класса, в вымогательстве взятки? Ты в своем уме, несносный мальчишка? Или это твои глупые шутки⁈
А у Рафи голосок тревоги уже не шептал, а кричал во всей горло. Явно происходило что-то непонятное, и главное, очень опасное.
— Немедленно прекрати свои глупые шутки! Забери свой конверт и убирайся из моего кабинета! Так и быть, я прощу тебя на этот раз, — она делала вид, что пытается успокоиться. Взятым со стола веером, начал усиленно обмахиваться. Схватила флакончик с ароматической солью. Но вдруг, подняла голову и очень странно посмотрела на парня. — Подожди-ка, Рафаэль… Как же я могла забыть про твою потерю⁈ Совсем у меня из головы вылетело, — ее лицо сделалось сочувствующим, словно она в чем-то ему переживала. — Ты ведь совсем недавно потерял единственного родного человека — сестру, а теперь очень сильно переживаешь… Наверное, тебе снова стало нехорошо? Может мне вызвать врача?
Качнувшись, Рафаэль вцепился в ручку стула. Что-то ему, и правда, на мгновение подурнело.
— Что вы говорите, мадам? Какая еще потеря? — чуть заикаясь заговорил он, предчувствуя самое страшное. — Моя сестра со мной! Лана сейчас находится здесь! Я только утром ее к вам привел! Вот в этот самый кабинет.
На ватных ногах он встал со стула и подошел к ней ближе.
— Где Лана? — Рафи стоял бледный, как смерть, и не сводил с нее отчаянного взгляда. Жуткое чувство наступающей трагедии медленно, но неуклонно, накрывало его с самой головой. — Где сестра?
— Тебе опять стало плохо, — всплеснула руками женщина, самым натуральным образом всхлипывая. — Подожди, подожди немного. Я сейчас вызову врача.
Она быстро схватилась за трубку громоздкого телефонного аппарата.
— Господин Петерсон⁈ Это мадам Калышева! Вы ведь в медпункте? Срочно идите в мой кабинет. У нашего воспитанника снова приступ. Да, да, настоящее несчастье. Он ведь только-только потерял сестру…
Большего она уже не успела сказать. Потерявший всякий рассудок, парень быстро выхватил из своей сумки молоток и бросился с ним на женщину. И если бы не массивный широкий стол, разделявший их, то точно бы забил ее насмерть.
— Помогите! Помогите! Убивают! — завизжала мадам Калышева, кидаясь в него всем, что попадало под руку. — Спасите!
Одним ударом Рафи все-таки ее зацепил. Прямо по ладони попал. Кажется, даже хруст костей послышался.
— А-а-а-а-а! — еще громче заорала она. — А-а-а-а-а!
Он уже был на столе и замахивался снова, как подскочившие сзади люди скинули его на пол и навалились своими телами.
— Он сумасшедший! Настоящий псих! Его нужно срочно изолировать от наших деток! Вы посмотрите, что он со мной сделал⁈ — рыдая, возмущалась мадам Калышева. — Я немедленно буду писать докладную директору! Место этого буйнопомешанного подальше отсюда…
-//-//-
Витян любовно огладил револьвер.
— Видали какой ствол! — кивнул он своим «пацанам», что с нескрываемой завистью разглядывали револьвер. — Теперь у меня аж три ствола!
Встретив недоуменный взгляд одного из подростков, рослого трёху с туповатым лицом, Витян махнул сначала револьвером, а после пистолетом в кобуре. Наконец, встал и картинно тряхнул промежностью.
— А там у меня третий ствол! Размером может и поболе!
И откинув голову, заржал. Остальные тут же подхихикивать начали. С одной стороны, права, смешно, а с другой нельзя не смеяться.
— Давай-ка, пацаны, постреляем, — махнул он рукой, зовя всех с собой. — Надо же проверить, чего там Тех наделал.
Оказавшись на расстоянии семи-восьми метров от расколотой каменной колонны со стеклянными бутылками на ней, Витян принял героическую позу, виденную в каком-то фильме. Широко расставил ноги, выпрямил спину и вытянул вперед руки, с зажатым в них револьвером.
— Сейчас, заценим.
Нажал на курок, и… брыкнувший револьвер с такой силой ударил ему в грудь, что сбил с ног. Тут же хлопнул по ушам сильный грохот, от которого он едва не оглох.
— Б…ь! Б…ь! Что это еще такое⁈ — потирая ушибленную грудь, орал он. Было тяжело дышать. В воздухе висела кирпичная пыль, какая-то взвесь от штукатурки, мешавшая что-либо разглядеть. — Мать вашу…
Сделав несколько шагов вперед, шокированный парень уставился на разорванную на куски колонну. Здоровенный монолит был невероятным образом превращен в кучу камней.
— Вот это моща… — восхищенно прошептал Витян, поднимая перед собой револьвер. — А ну-ка еще раз…
Чуть прикрыл глаза, чтобы при выстреле не задело каменной крошкой. Задержал дыхание и снова нажал на курок.
Раздался выстрел, но совсем не похожий на прошлый. Это был негромкий хлопок, похожий на звук самого обычного выстрела. Пуля попала в каменную стену и рикошетом отлетела в небо. Опять ничего необычного не случилось.
— Что за нах?
Глава 5
Дворник приюта, здоровая орясина в кожаном фартуке и громыхающих сапожищах, волоком тащим упиравшегося из всех сил парнишку. Чертыхался в пол голоса, пытаясь удержать ужом вертящуюся добычу.
— Я ужо тобе… — бормотал он, то и дело с силой встряхивая пацана. У того аж зубы стучали в этот момент. — Не брыкайся, паршивец.
В этот момент парнишка извернулся немыслимым образом и со всего маха цапнул зубами дворника за руку. И так удачно у него получилось, что тот даже взвизгнул по-бабьи.
— Ах ты, су… поганец! Укусил, — сдавленно прошипел дворник, размахиваясь и отвешивая парнишке сильную затрещину. — Я тобе все зубы-то выбью, псина.
Размахнулся пудовым кулаком, но исполнить угрозы не успел. Вышедший из кабинета старшего воспитателя, доктор Петерсон вовремя остановил его.
— Оставь его, Семен. Забьешь еще ненароком, своей кувалдой. Отписывайся потом. Живо его в мой кабинет, — буркнул Петерсон, раздраженно одергивая коричневый твидовый пиджак. — А вам, господа воспитанники, пора на занятия!
Последнее он уже бросил столпившейся в отдалении стайке девочек и мальчиков в одинаковых серых костюмчиках и платьицах. При этом старался придать опухшему красному лицу некоторое подобие радушие и доброты, что, впрочем, никого не обманывало. Воспитанник тут же прыснули в разные стороны, быстро исчезнув за дверьми соседних кабинетов и классов.
— То-то же, — презрительно хмыкнул доктор, развернувшись в сторону своего кабинета. Оттуда уже раздавались приглушенные ругательства и угрозы, а, значит, его ждала работа. — Так…
На полу, прямо на середине его кабинета, стоял на коленях тот самый воспитанник, о котором ему только что рассказала мадам Калышева. Попросила провести с ним беседу и сделать соответствующее внушение, чтобы выбить из его головы всякие никому не нужные мысли. Свою просьбу подкрепила пухлым конвертом, который сейчас так приятно оттягивал внутренний карман пиджака.
— Семен, что ты в самом деле? Разве так можно. Отпусти его шею, — доктор так широко улыбнулся, что стали видны неестественно белые зубы. А сам он буквально излучал благодушие и понимание. — Рафаэль, ведь, у нас умненький мальчик и обязательно будет себя хорошо вести. Так ведь?
Снял большие очки в золотой оправе и внимательно посмотрел на воспитанника, а у того взгляд едва не кровью наливался от бешенства.
— Нехорошо, Рафаэль, очень нехорошо, — огорченно вздохнул, покачивая при этом головой. — Мы к нему со всей душой… Семен!
Прекрасно уловив невысказанную вслух просьбу, дворник немного сжал ладони. Парень тут же начал багроветь лицом и судорожно хватать ртом воздух.
— Хватит с него. Теперь мы поняли друг друга? — воспитанник что-то прохрипел в ответ такое, что можно было принять за согласие. — Будем считать, что мы заключили соглашение. Итак…
Замолчав, Петерсон с удобством расположился в роскошном кожаном кресле, положил ногу на ногу, немного ослабил узел галстука. И лишь после этого со скучающей миной на лице повернулся к парню.
Все доктору было понятно. Мадам Калышева провернула очередное дело к своей выгоде, и теперь нуждалась в небольшой