настоящих вояк, относился к ним как к сыновьям. В этот отряд напросился мой племянник — Джерри Бонн. Ему тогда было восемнадцать. Худощавый, щуплый, золотоволосый — он рвался стать сильнее, чего-то достичь, а свои слабые физические данные с лихвой компенсировал живым умом и просто гениальными способностями к кибертехнике. Я занялся им основательно: натаскал в борьбе, научил его не только думать, то и мышцами работать. Он повзрослел, укрепился, все чаще радостно сиял своим ангельским лицом с задорными ямочками и, казалось, был счастлив. Он очень сдружился со своим соседом по комнате — Роном. Рон был обычно замкнутым, даже нелюдимым, хотя все нормативы сдавал без труда. Был силен и довольно привлекателен, и Джерри на фоне его постоянно казался слишком тощим.

Однажды они вместе остались на дополнительные занятия в бассейне. Я даже похвалил их за старания и ушел, однако, вспомнил, что забыл свои вещи и стремительно возвратился, застав мальчишек целующимися в воде.

Это было так дико и безумно, что я опешил и долгое время не мог сдвинуться с места, а они — малолетние идиоты — не удосужились даже уйти с прицела камер, которые фиксировали все это безобразие и передавали в Единый Центр Информации.

Я не остановил их. Просто ушел. Впал в ступор и не знал, что мне делать. Потом все-таки решил незамедлительно поговорить с Джерри, но задумался о том, что на этих двоих уже имеется неопровержимый компромат. Я, как адмирал, мог бы изъять эти записи и дать ребятам еще один шанс, но действовать такими темными, нечистыми методами мне не позволила моя тогдашняя воинская гордость, и я ничего не изъял. Просто поговорил с Джерри, призвал к ответственности, а на следующий день их обоих с позором изгнали из армии. Я не ожидал, что все произойдет так быстро, но новость о бесстыдных отношениях мальчиков разлетелась с космической скоростью. Кто-то даже огласил их имена. Через неделю я узнал, что Джерри… покончил с собой.

Меня это убило. Я не мог поверить в это и просто сошел с ума. Я понял, что своим бездействием и сохранением своей никому ненужной гордости погубил собственного племянника, и что его теперь уже не вернуть. Светлый талантливый мальчик с задорными ямочками на щеках — он умер по моей вине!

Я покинул армию и на несколько лет вообще выпал из жизни. Не мог больше выносить ни себя, ни свое существование. Только годы терапии помогли мне выкарабкаться и снова начать жить.

Мне предложили место ректора в ИВВА, и я согласился. В этом году наконец-то решился собрать свой отряд, и тут вдруг…

Сердце защемило, на душу накатил гнев. Я уже возненавидел этого Исида Ярла только потому, что он так походил на Джерри: тщедушный, мягкий, как девчонка, но с добрым светлым взглядом, в котором сквозил живой пытливый ум. И, что хуже всего — похоже влюбленный в собственного кузена! Как и мой Джерри когда-то в своего друга.

В первые же мгновения я захотел выпереть мальцов из Академии, чтобы занимались своими постыдными делами где-то подальше отсюда. Но испугался.

Испугался, что снова вышвырну чью-то жизнь на помойку и ничего для них не сделаю.

И вот теперь я терялся, раздражался, негодовал и… дико боялся. Что мне с ними делать? Позволить вытворять все, что заблагорассудится, и пусть сами отвечают за свои поступки? Нет! Я несу за них ответственность! Теперь это моя семья!

Открыто запрещать им? Расселить???

Я быстро набрал номер директора Академии и навел справки. Оказалось, что существует распоряжение сверху — из Министерства Обороны!!! Исид Ярл на особом счету. Наследственные генетические отклонения, данные о которых засекречены, и требование ни за что не разлучать его с кузеном!

Вот это да!!! Я был просто шокирован. Что же это за парень такой??? Генетические отклонения??? Почему нет информации в доступе? Как вообще могли парня с отклонениями допустить к Военной Академии???

Впрочем, вывод напрашивался сам: Исид — ребенок какого-то магната, который за деньги купил для него все, и даже невозможное!

Я ощутил все более усиливающийся гнев. Значит, мальчишка прикрыт сверху и теперь имеет возможность вытворять все, что пожелает? В таком случае, его и пальцем никто не тронет, даже если его уличат в связи с кузеном. Не о чем беспокоиться!

Вот только мне от этого не легче. Ненавижу таких субъектов, для которых море по колено только потому, что за их спинами стоят родители с деньгами! Но… похоже, у меня просто нет выбора! Придется терпеть все это и просто их обучать. К тому же, его кузен действительно очень талантлив. Правда, у меня острое ощущение, что он приставлен к Исиду, как обычная нянька. Фу! Противно!

Но я должен помочь хотя бы Руэлю Ярлу! Если он выделится и будет признан лучшим, возможно, сможет освободиться от унизительной привязки к этому богатенькому недомужчине Исиду Ярлу!

Решив просто наблюдать и незримо помогать Руэлю, я немного успокоился.

Пора идти на занятия…

* * *

Аудитория для занятий стандартно был уставлена персональными столиками, которые сейчас были почти полностью заняты многочисленными первокурсниками, среди которых я также заметила девушек. Сегодня у нас лекции по медицине, поэтому они тоже присутствуют здесь.

Парни нахохлились и начали вести себя вызывающе, как петухи: хотели, наверное, таким образом получше впечатление произвести. Вот недалекие! Все эти тупые мальчишеские игры скорее отпугивают, чем привлекают интерес. По крайней мере, у нормальных девушек. Ненормальным главное, чтобы мордаха у парня была симпатичная, а есть ли там мозг — дело второстепенное уже…

Я скривилась, видя двоих качков, начавших спорить друг с другом, выплевывая все более непристойные слова. Руэль слегка подтолкнул меня вперед и направил в дальний угол аудитории, где как раз остались два незанятых места рядом. Мне тоже этот угол понравился, и мы вскоре уселись на стулья, приведя голографические планшеты в состояние готовности к занятию.

Я еще несколько раз обвела ленивым взглядом зал, как вдруг встретилась с черными, грозно прищуренными глазами. Макс Беллен! Он смотрел на меня уже без ухмылки — с ненавистью и глубоким презрением, и я даже поежилась от такого посыла. Рука рефлекторно потянулась к Руэлю: ощутить его успокаивающее прикосновение, почувствовать нежное поглаживание пальцев, но остановилась на полпути и вернула руку обратно. Какая дуреха! Привычка обжиматься с Руэлем была такой глубокой, что я постоянно забывала о том, что я «парень», а Руэль — мой «кузен»!

Надо как-то дистанцироваться от киборга, отвыкать от его заботы и ухода, а то ведь выдам