было единственным источником петрамиума, который находился в легкодоступном месте. К тому же Древлий хорошо знал Луну. Именно поэтому девушка решила обратиться к нему за советом.

Накануне вечером она все же попыталась поговорить с родителями, но они не захотели слушать ее доводов по поводу опасности, нависшей над Эссантией из-за черных книг, и заверили, что все в порядке.

Луна надеялась, что Древлий не откажет ей. Главное, чтобы он не спал, ведь разбудить почтенного старца еще никому не удавалось. Поэтому Луна, чтобы подстраховаться, с утра отправила к дереву Стефана.

Подойдя ближе, она с облегчением увидела Стефана, мирно болтающего с Древлием. Он забрасывал старца вопросами и торопливо заносил ответы в распухший от записей блокнот.

– Уважаемый Древлий, здравствуйте! – почтительно поприветствовала Луна.

– Здравствуй, Луна. Спасибо, что не забываешь старика. Я тебе говорил, что рад тому, что ты осталась жива?

– Конечно, говорили, и уже много-много раз, ведь сколько времени прошло! – рассмеялась девушка.

– А что тебя привело ко мне сегодня, да еще и в такой мрачной огненной компании?

– Да вот именно это и привело, – вздохнула Луна, покосившись на Аметрина, который с недоумением смотрел на Сентарию и Эгирина, направляющихся к дереву.

– У нас что, здесь назначена встреча? – спросил он, переведя взгляд на девушку.

– А ты что-то имеешь против? – тут же взвилась Луна. – Вообще-то они наши друзья, если ты не забыл.

Аметрин не счел нужным отвечать. Он прислонился к сосне и сложил руки на груди. Дерево протестующе заскрипело на все лады, обзывая Аметрина разными словами, из которых «бесчувственный чурбан» было самым мягким. Однако вскоре сосна поняла, что никто не собирается приходить ей на помощь, и решила сама справиться с этой почти двухметровой неприятностью.

– Ой! – вскрикнул Аметрин, когда его по макушке ударила большая шишка.

Он кинул грозный взгляд наверх, чтобы найти шутника, но, разумеется, никого не увидел и ограничился тем, что потер пострадавшее место. Через секунду туда же прилетела новая шишка.

– Да что это такое? – Аметрин отскочил от дерева и еще раз внимательно вгляделся в густую крону.

Он опять никого не заметил, опасливо озираясь, вернулся на прежнее место и вновь привалился к дереву, после чего ему на голову одна за другой свалились сразу две шишки.

– Кто там шутки шутит? А ну спускайся! – разозлился Аметрин.

– Да нет там никого, – с улыбкой ответил ему Эгирин, уже добравшийся до лужайки. – Ты просто не учел свои размеры. Сосне тяжело тебя держать, вот она и ругается.

– Что-то случилось? – вместо приветствия спросила слегка запыхавшаяся Сентария, которую оторвали от очередного опыта.

Их встречи стали теперь настолько редкими, что из разряда обычных превратились в нечто невероятное и могли означать какую-то большую беду или неприятность.

– Почти! – ответила Луна. – Именно затем, чтобы ничего не случилось, я вас здесь и собрала. А Древлия попрошу нас рассудить. На эту мысль меня вчера натолкнул Стефан. Возможно, он оказался намного проницательней всех нас.

Польщенный Стефан важно кивнул. И Луна начала рассказывать о его догадках про темную и светлую магию. В завершение она добавила:

– Кто знает, может, эта прядь у Аметрина действительно появилась неспроста и книги могут вновь захватить власть и меня? Я хотела освободиться от его постоянной опеки и не думала ни о чем, кроме своего раздражения. Да и мы все разошлись в разные стороны, лелея обиды. В то время как Драгомиру, возможно, грозит опасность…

Выслушав Луну, Эгирин и Аметрин погрузились в раздумья. Древлий тоже молчал. Лишь нахмуренные брови выдавали озабоченность. А вот Сентария молчать не стала и тут же в негодовании затараторила:

– Луна, что ты такое говоришь? Этого не может быть. Это невозможно! Эссантия – душа нашего мира, его создательница, она самая сильная, могущественная, великая…

Сентария захлебнулась словами и посмотрела на Эгирина в поисках поддержки. Но юноша, выросший в петрамиуме отверженных и лицом к лицу столкнувшийся с черной магией, не был настроен столь оптимистично. Он знал, на что способны книги, и не обладал слепой верой в силы Эссантии. Однако, как любой драгомирец, не мог позволить себе сомневаться ни в ней, ни в решении правителей, которые отдали книги ей на хранение. Поэтому Эгирин молчал.

– Ну же, Эгирин! – возмущенно требовала Сентария. – Скажи им! Нельзя замахиваться на священное!

Луна обиженно взглянула на подругу:

– Может, не нужно так яростно защищаться? Попробуй хоть немного подумать! Откуда у черных книг столько сил?

– Они черпают их из заклятий, которые в них содержатся! – запальчиво выкрикнула Сентария.

– Хорошо, – кивнула Луна. – Тогда почему правители не вынесут наши книги, в которых огромное количество светлых заклинаний? Пусть они поборются друг с другом. Светлых книг ведь намного больше. Что им какие-то пять томов, напичканных темной магией?

– Потому что… – начала Сентария и осеклась.

Повисла тяжелая тишина.

– В ваших словах есть доля правды, – медленно проговорил Древлий, и все тут же повернулись к нему. – Мы действительно столкнулись с таким злом, происхождение которого не можем объяснить. И если рассуждать как Стефан, то логично предположить, что в противовес добру всегда существовало и зло. Таков закон жизни. Просто, когда добра больше, зло сидит тихонько в ожидании своего часа и не высовывается. А этот час может наступить. А может и нет.

– Но тогда зачем черные книги отдали Эссантии? Ведь они теперь не таятся где-то в темном углу, а проникли в самое сердце Драгомира! – воскликнула Луна.

– «Держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе»[3], - глубокомысленно изрек Древлий. – Это я посоветовал правителям спрятать книги в Валоремии, куда нет доступа никому, кроме них. В любом другом месте, в непроходимой чаще или на дне моря, обязательно появится тот, кто найдет их. Пока не придуман способ уничтожения книг, мы вынуждены их хранить. Если мы опять попытаемся сжечь их в волшебном костре, то они исчезнут, а потом опять воскреснут.

– Но ведь опасности нет? – испуганно спросила Сентария. – Эссантия нас защитит?

– Пока живы книги, опасность существует, особенно для Луны, – ответил Древлий. – Они могут сделать ее проводником и потихоньку вытягивать силы, а могут убить сразу и получить всю силу целиком. Как решит Обсидиан.

– Но Обсидиан мертв! – запальчиво возразила Сентария. – Серафим лично расправился с ним, а Рутил отсек голову.

– Да-да! – подтвердил Серафим, показывая свои лапки, на которых остались черные отметины.

– Эх… – вздохнул Древлий. – Ну ладно Луна не знает. Ладно Эгирин, он тоже не здесь вырос. Про Стефана я вообще молчу. Но ты, Сентария!

– Что такое?

– Это же очевидно! Хранитель живет столько, сколько его подопечный, верно?

– Ну да, – кивнула Сентария, оторопело