просто утомился. Нельзя мне перенапрягаться, это лишняя трата энергии. Тем более, в комнатах надзирателей удалось добыть немало нормальной еды, и потому я отправился в «свою комнату», решив, наконец, хорошенько наесться.

Та же самая келья мастера-настоятеля

— В смысле двенадцать? Как? Почему? Кто это сделал? Не бывает таких совпадений!

От кабинета настоятеля не осталось и следа. Теперь комната выглядела так, словно по ней прошелся табун быков. Причем, быки эти пробежали несколько раз, туда и обратно. Сам он метался по комнате и крушил то, что каким-то чудом еще уцелело.

В этот раз оповещать господина отправились сразу несколько послушников. И некоторые из них теперь лежали под этой грудой обломков. Но останавливаться он не собирался. То и дело в послушников отправлялись различные предметы, а те просто стояли, склонив головы, и принимали удар за ударом молча.

— Двенадцать! И все вдруг пропали? Никто не видел их? — немного успокоившись, проговорил наместник.

— Да, господин. Просто исчезли… — тихо ответил последний оставшийся на ногах послушник. Он склонил голову еще сильнее, приготовившись к удару. Но его господину, в таком случае, попросту не будет с кем поговорить.

— Ладно, надо разобраться… Что еще происходило, пока я был… занят? — он действительно был занят, ведь недавно в монастырь привезли несколько рабынь. И он наставлял их на путь истинный при помощи пыток.

— Еще четверых сборщиков доставили в лазарет.

— Что с ними? Погоди! — поднял он палец, — Дай угадаю. Ноги подвернули? С лестницы улетели? Дерьма нахлебались?

— У всех по-разному, — развел руками послушник. — Один корчится от боли в спине, второй от горшка не отлипает, третий лежит с болями в животе, а четвертый…

— Ну? Что четвертый? — не выдержал настоятель.

— В общем, там всё плохо… — помотал головой резко побледневший послушник.

— То есть, у остальных, хочешь сказать, хорошо? — удивленно пробормотал мужчина и почесал бороду. — Ладно, выделяю на них два кристалла.

— Но… Их четверо… — удивился парень в балахоне.

— Вот и выбери тех, кто полезнее. Всё, уйди прочь! — махнул рукой настоятель и слуга поспешил покинуть комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. А внутри тут же послышался грохот и яростная ругань.

* * *

— Сопряжение… — снова не дают помедитировать. Но на этот раз дед проснулся, и начал что-то говорить. — Я не говорил тебе про сопряжение…

— Знаю я, — успокоил я его, — В вашем мире началось первое сопряжение. Открываются порталы, и из них выходят иномирцы. Наш мир проходил это уже четыре раза.

— Хорошо… — улыбнулся дед. Силы уже покидают его, но он всё равно борется, и хочет сообщить мне, как можно больше.

Но я сам про эти сопряжения знаю, куда больше него. И в отличие от местных не раз проходил это на практике. Даже наоборот, был рад, что благодаря этому я смогу куда быстрее восстановить свои силы! Но об этом потом.

Старик уже откровенно плох, и едва шевелит губами. Я же не стал жадничать, и поделился с ним парой капель вина. Паршивое, но куда лучше, чем ничего. За это он улыбнулся и снова уснул, а я вернулся к медитации. Есть одно незаконченное дело, и перед началом побега полезно будет с этим разобраться.

За ночь к нам пару раз врывались вооруженные люди, что-то пытались узнать, но я просто молчал и делал вид, что почти умер. Так что со второго раза они в это поверили, и больше меня не отвлекали.

Утром меня разбудило до боли знакомое дыхание старой подруги. Её я ни с чем не спутаю, костлявая всю мою жизнь где-то близко, а сейчас пришла забрать хорошего человека, что по воле случая оказался первым, кому можно было довериться в этом мире. Старик сделал свой последний вздох, и воцарилась гробовая тишина. Ну, теперь можно начинать, моя совесть чиста. Все вопросы я у него уточнил.

Стоп! А вот главный вопрос я таки забыл спросить. А сколько годков его дочери?

Глава 5

Девушка сидела в видавшем виды, но всё равно удобном, кресле, и смотрела на потрескивающие дрова в большом камине. Она была полностью поглощена своими мыслями, не замечая ничего вокруг, а взгляд ее, как будто, устремился в одну точку. Огромный зал, с высоким потолком, был лишь напоминанием о былом величии ее Рода.

Но теперь здесь все изменилось. Пол начал подгнивать, мебель пришла в негодность, а ветхие шторы покрылись множеством дыр. Непонятно, как массивная металлическая люстра еще не рухнула на пол, и держалась одним лишь чудом.

Девушка просто сидела, и всё также неотрывно смотрела в огонь. Она вспоминала, как буквально этой ночью на ее замок снова подло напали враги Рода. Какие-то мелкие сошки… четверых она лично придушила, а выжившие успели поджечь сарай, в котором хранился инструмент для селян.

— Твари… — процедила девушка, сжав кулаки от бессилия. А ведь действительно она ничего не могла сделать, потому что осталась одна. Отца обманом выманили из замка и похитили полгода назад.

С тех пор о нем не было никаких вестей. Верные дружинники, от множества нападок сразу ото всех врагов Рода, погибли в многочисленных боях, а остальные просто разбежались, словно крысы с тонущего корабля.

А еще девушка думала о будущем. Денег нет, слуг пришлось распустить, ведь их нечем кормить. А теперь, даже если ей удастся остановить нападения, она не сможет вновь заняться земледелием. Попросту нет инструмента, который можно было бы выдать людям.

Сегодня ночью он весь сгорел, и денег на новый нет и не будет. Их негде взять, а продавать себя и свой старинный Род какому-нибудь толстосуму-купцу девушка даже не подумает. Вместо такой судьбы она, без малейших сомнений, выбрала бы смерть.

— Госпожа Амелия, позвольте обработать вашу рану, — в зал вошел один из немногих слуг, кто остался верен Роду. Престарелый мужчина, что с самой юности служил в этом замке в качестве дворецкого. Кроме него уходить наотрез отказалась кухарка, женщина лет сорока. Ей попросту некуда идти, да и за долгие годы службы она успела привыкнуть к этому месту. Им было плевать на регулярные нападения, оба они решили, что будут служить Булатовым до самой смерти.

— Разве это рана? Успокойся, Глеб, — отмахнулась от него девушка, лишь мельком глянув на глубокий разрез на руке.

Помимо него, там же красовалось немало шрамов. Впрочем, не только на руке, всё ее тело было сплошь покрыто боевыми отметинами. И даже лицо, но там был всего лишь один безобразный шрам. Он появился в тот день, когда она в последний раз видела своего отца.

— А ведь когда-то на моем теле не было ни одного шрама, — тихо проговорила она, задумчиво глядя на огонь.

* * *

— Ну, можно начинать… — проговорил я, закончив медитацию.

Сна ни в одном глазу, отдохнул прекрасно, вот только голод начинает подступать. То, что удалось добыть вчера, как будто в трубу улетело. Впитал, вообще, всё, и организм настойчиво требовал новую порцию стройматериалов.

Пока медитировал, времени зря не терял, и нанес на кости правого предплечья три руны. Простейшие, но далось мне это сложно. Каналы этого паренька никак не разработаны, и творить магию было нелегко.

И дело не только в сложности, этот момент я как-то потерпел бы. Проблема в том, что если перенапрячь их, а сделать это очень легко, я попросту получу травмы. А магические травмы вылечить быстро невозможно. Вот и приходится беречь себя, а для каких-то сложных трюков всегда можно использовать костыли.

Такие, как нанесенные на мои кости руны. Молдис, Сонилис, Пулис, вместе они образуют крайне полезную цепочку, что в моем мире называлась «Биение сердца». Эта цепочка позволит мне при минимальных затратах энергии ощущать жизнь сквозь преграды. То есть, если за стеной будет кто-то живой, я сразу это почувствую. Ну, а потом, если понадобится, просто сотру их. Или же наоборот, улучшу.

Сразу проверил действие рун и узнал, что в подземелье помимо меня, есть еще шестьдесят три человека. Но это не всё, сверху оказалось куда оживленнее, там народу собралось под две сотни. Всех убивать не буду. Слишком долго, сложно и рискованно, да и нет смысла. Среди них есть сильные Одаренные, их ауры я ощущаю четко. Лучше