Шрифт:
Закладка:
Батя переезд принял без особого трепета и радости. Сказал сухо: «Твоя комната всегда свободна». А потом пошло-поехало.
– Какого черта ты ходишь в одних трусах по дому? У меня важные люди!
– Так я может для тебя стараюсь, – откровенно угорал, вспоминая, как покраснела тетка, с которой они подписывали документы.
– Недоносок! Все еще ветер в голове?
Это был первый раз, и я спустил на тормозах, отец, судя по всему тоже. Обычно мы громко ссоримся. Во второй я перебрал. Был в кабаке, тра*нул деваху, и пьяный ехал домой. Ну и промазал малек, когда парковался. Влетел в мерс очередного важного чела. Старик, конечно, откупился. Спец условия пообещал по контракту, зато на утро орал на меня так, что стены едва не рухнули.
Я еще поглядывал на них и думал, вот было бы забавно, если реально этот волшебный замок развалится. Будет сыпаться медленно, по кусочкам, оставляя после себя осколки, которые со временем превратятся в пыль. Эта фантазия так забавляла, что я невольно усмехнулся.
– Смешно тебе, подонок? Ни стыда ни совести! – стальным тоном процедил старик, а потом дал мне леща. Хорошего, жесткого. Лет пять назад я бы свалился, но сейчас и бицуха, и стойкость… короче фигня его нравоучения. Не пробирают.
А вот на третий раз язык подвел. К нам пришла молодая девушка, такая вся при формах, в деловом белом костюмчике. Сидела с идеально ровной спиной, скрестив ноги. Волнистые волосы лежали на плечах, а сама она то дело и поглядывала в документы.
– У тебя очередная встреча? – спросил будничным тоном, когда проходил мимо отца с этой дамочкой. Они расположились в гостиной, на кожаном диване.
– Да, так что иди, займись своими делами, – ответил он холодно. Деваха мазнула по мне оценивающим взглядом. Я к таким давно привык, и всегда точно знаю, что они означают. Вот эта хотела продолжить знакомство со мной, а не со стариком.
– Как закончите, даму не отпускай. Двери в мою комнату открыты, буду ждать.
Она ничего не ответила, зарделась, отвернулась. Зато отец посмотрел, словно припечатал. На лице у него так и читалось: как же ты достал. Я шмыгнул к себе, думал, на этом тема закрыта. Однако батя пришел через час и проехался по всем показателям, откатал асфальтоукладчиком меня. И ссора переросла в серьезный скандал.
– Почему ты не можешь быть нормальным? – мысленно я отметил, что не помню, когда старик обращался по имени. Он вечно тыкает, но «сын» или «Никита» – нет. Даже в детстве. Будто сам этот факт его удручает.
– Нормальность – понятие относительное. Мир вообще полон ненормальных людей.
– Тебе почти двадцать один, а ведешь себя… дерьмо у моих ног! И из-за такого Наташа… – Он осекся. А меня наоборот накрыло. Грудь обожгло, иглы обвили глотку. Я стиснул зубы, перевел взгляд на дубовые двери, которые были раскрыты настежь. Проклятый волшебный замок из кучи бабок и ненависти. В воздухе всегда витал запах гнилья. Только непонятно, кто гнил здесь… кто вообще должен жить в этом шикарном особняке?
– Ну, продолжай, – напомнил я. – Мама умерла из-за такого дерьма, как я. Знаешь, пап, вот одного не понимаю, ты ж не дурак. Что не предохранялся? Так сильно хотелось потра*аться?
– Ублюдок, – выругался отец. Замахнулся, но не ударил. Скривил губы, вглядываясь в мое лицо. Я же вдруг ощутил, что задыхаюсь. Будто землю под ногами пробило, будто меня связали толстой веревкой и кинули на дно океана. Каждую клетку сжало в тиски. Находиться рядом с батей стало невыносимо. Лучше бы ударил, а не этот взгляд, который разрезает плоть на две части.
Я оттолкнул отца, схватил ключи от тачки с прикроватной тумбы и практически побежал на улицу. Сел за руль, дал по газам, не замечая, как отметка на спидометре перевалила за сотку. Не думал ни о чем, гнал прямо, по пустой трассе. Потом меня начало отпускать и я остановился. Ненавижу отца. Хотя нет, я себя ненавижу. Сгореть бы где-нибудь, очистить мир от мусора. Старик всегда считал меня мусором.
Ночевать в машине не хотелось, а выпить – да. Много, пока не отрублюсь. Или травки. Тоже неплохо. Вытащил телефон, набрал Филу, этот влюбленный муженек не ответил. Конечно, у него теперь любовь. С ума сошел. Хотя Катя хорошая, без доли преувеличения.
В итоге вызвонил Егора Крюкова со второго курса, он в общаге жил. Планировали вместе затусить, но Крюкову в последний момент написала девушка. Еще один каблук. Он всучил мне ключи от комнаты, сказал, что сосед отчалил на выхи, разрешил собрать народ, не жалко.
Народ созывать не планировал. Нафиг надо. Однако перекантоваться ночку можно. Ненавижу общаги, конечно. Был там разок у Егора и больше не ногой.
Парканулся, лениво забрел в корпус. Показал студенческий ворчливой бабке. Она еще так покосилась, сверкнула золотыми зубами. Короче, мы явно не понравились друг другу. Я завернул на лестничную площадку. Где-то на этаже разлеталась громкая попсовая музыка, несло алкоголем и табаком. Я поморщился. Можно было заглянуть на огонек, с этим проблем никогда не было. Хочу – прихожу. Хочу – ухожу. Но сейчас настроение такое, словно тупой иголкой пытаешься проткнуть дырку.
До пятого не дошел, почему-то свернул на четвертом этаже. Задумался видимо об отце, матери. Сделал два шага в сторону коридора и остановился. Увидел ее…
Глава 8 – Никита
У нее были светло-золотистые волосы, которые, кажется, переливались в темноте этого грязного коридора. Губы идеальной формы, слегла припухшие, бледно-алого цвета, наверняка сладкие. Ровный аккуратный носик, и глаза – голубые, бескрайние. Небо. Самолеты. Облака. Я почему-то подумал именно об этом, разглядывая глаза незнакомки. А еще она напомнила мне зиму и снег.
Сразу понял, что там ее парень какую-то бабу чпокает. Поэтому предложил отомстить. Я не планировал уламывать Снежинку на перепих. Хотя она была симпатичной, с долей очарования, со своей изюминкой.
Девчонка сперва отказала, видимо эмоции и прочее. Я думал, плакать будет, а она с вызовом глянула на
