– Не будешь ты ничего добиваться. Ты еще слишком молода. Или нам нужно еще раз поговорить о сексе?

Лицо ее омрачилось:

– Я говорила, что поцеловала бы его. О сексе речи не шло.

– Ты плохо владеешь сексуальным жаргоном, – пробормотал Мордекай.

– Заткнись. Как будто ты владеешь.

– Ладно, ладно, – я вскинула руки. – Довольно. Дейзи, никаких подделок, никакого вымогательства денег за поцелуи. Имей хоть немного самоуважения.

– У меня куча самоуважения. А еще я чертовски хорошо целуюсь. И за это дерьмо следовало бы платить.

– Нет. Прекрати. – Я раздраженно уставилась на нее. – Никаких ругательств. Никаких денег за поцелуи. Просто «нет» – и все. По всем направлениям. Я же сказала, что достану деньги.

Из горла Дейзи вырвался звук, очень похожий на рычание. Потом она шагнула к ящику со всяким барахлом, извлекла из него ручку и принялась яростно вычеркивать что-то в своем блокноте.

– Перестань топать, у меня от этого болит голова, – проворчал Мордекай.

– И еще… – Я подняла указательный палец. – Я твердо уверена, что вам, ребята, не стоит обсуждать всякую сексуальную чушь. Правильно? Вы еще слишком молоды.

– О Господи, ты совсем не разбираешься в воспитании, – вздохнула Дейзи.

– Да. Знаю. Вот почему вы двое должны мне помочь. Потому что – внимание, спойлер! – я на самом деле вам не родитель.

– Мы не дети, и мы видели слишком многое, чтобы теперь нас укрывать и отгораживать. – Мордекай всегда был голосом разума. – И не волнуйся, твоя мать, упокой Господи ее душу, была ничуть не лучше.

Именно моя мать приютила Мордекая, когда ему было пять. Пошла на местный рынок, чтобы украсть еду, а вместо этого спасла загибающегося от голода мальчишку. И пока она не умерла – шесть лет назад, от нераспознанной внутренней инфекции, – он жил в моей тесной комнатенке.

– Спасибо за попытку, – сказала я, возвращаясь к овощам, – но ей каким-то образом удавалось содержать трех приблудышей и собственную дочь на мизерную зарплату. А я едва могу прокормить вас, парочку неблагодарных.

– Кажется, ты забыла, что начала вкалывать, будучи не старше Дейзи. У нее было две мизерные зарплаты. – Мордекай грустно улыбнулся. – Но я скучаю по Джейн и Эдди. Интересно, чем они занимаются? Давненько мы о них ничего не слышали.

Джейн и Эдди, мои ровесники, оба достаточно взрослые, чтобы жить самостоятельно, ушли после кончины моей матери. Они тоже работали, но мать настояла на том, чтобы они копили свои деньги, чтобы у них был хороший старт, когда они упорхнут из курятника.

– У них у обоих семьи на Среднем Западе. Они при деле.

Я вымыла эту чертову брюссельскую капусту.

– А когда ты собираешься остепениться и завести семью? – поинтересовался Мордекай.

– Не волнуйся, Сэмуайз. Господин никогда не покинет нас. Никто на нее не позарится.

– Ну… я могла бы уйти, – проворчала я.

– Ладно, отлично, – Дейзи что-то чирикала в блокноте. – Отлично. Никаких продаж поддельной наркоты. Тогда я просто приму его предложение нелегально поработать в их семейной ветеринарной клинике. Неохота мне убирать собачьи какашки, но я, пожалуй, справлюсь.

Я застыла, охваченная виноватым возбуждением:

– В твоем возрасте рано работать.

– Дети моего возраста не работают, потому что обычно учатся в нормальной школе. А поскольку я не хожу в нормальную школу, потому что мое сообщество считает меня пропавшей без вести и, по-видимому, погибшей, а онлайн-уроками можно заниматься в любое время, я могу просто перенести учебу на вечер или ночь, когда не работаю. Мое общение ограничено. У меня есть время на все это дерьмо. Как и у вас, ребята.

Тут она права. Мордекай обречен на отшельничество из-за своего состояния, Дейзи – из-за своего положения, а у меня нет денег на то, чтобы куда-то выйти и с кем-то встретиться. Вершина моего «общения» – местный бар, набитый изгоями, владелец которого, мой бывший парень, который знает, насколько я бедна, и которому нравится помыкать мной, ставит мне выпивку. Его жалость отдавала прокисшим пивом. То, что я его бросила – самый умный поступок в моей жизни.

Дейзи швырнула блокнот на стол и схватила лежавший передо мной болгарский перец.

– Решено. Очень скоро мы избавимся от вынужденного вегетарианства.

– Не думаю, что это бомба, – раздался крик от входной двери. – Но на всякий случай стоит проявить осторожность.

Я охнула и привалилась к стойке. Чертов Фрэнк. Хоть бы он нашел себе какое-нибудь другое место, чтобы околачиваться там постоянно.

– Выглядит довольно безобидно… – Голос Фрэнка звучал приглушенно, но я все равно слышала его сквозь стук ножей Мордекая и Дейзи. – Значит, в конце концов, для тебя все-таки есть надежда. Он бы тебе подошел. Сильный, решительный. Он будет хорошей парой для тебя, если ты позволишь кому-нибудь позаботиться о себе.

– Что с ним опять такое? – пробормотала я, борясь с желанием пойти к двери и проверить.

– Что? – не поняла Дейзи.

– Это Фрэнк? – Мордекай бросил нож рядом с нарезанным картофелем.

– Лучше тебе выйти и взять это, пока никто не стащил это с твоего крыльца. Я, конечно, присматриваю, но никогда не знаешь наверняка, – продолжал Фрэнк.

– Да, это Фрэнк, – сказала я.

– Фу, дрянь, – Дейзи покачала головой.

– Однако я не вижу никакой записки, – вопил Фрэнк, явно желая, чтобы его услышали. – Его привлекает роль тайного обожателя. Что ж, не стану портить ему сюрприз. Выхожу из игры, как говорят дети.

– Они так не говорят, – пробормотала я, проигрывая битву с любопытством и направляясь к двери.

– Что говорят? – переспросил Мордекай.

– Не подливай масла в огонь, – буркнула ему Дейзи.

Сделав несколько шагов, я увидела Фрэнка, торчащего на крыльце спиной к дому и вертящего головой из стороны в сторону – он стоял на страже.

– Что за…

Слова застыли у меня на губах. Я оторопела.

Чуть в стороне, за побуревшим кустом, стоял открытый коричневый пакет с надписью на боку: «Все для дома». Внутри лежало то самое утяжеленное одеяло, на которое я облизывалась. То самое, которое было слишком дорогим для меня, чтобы всерьез думать о покупке.

Потрясающе красивый маньяк-психопат, преследовавший меня, купил одеяло для больного ребенка.

Слезы затуманили мое зрение, а благодарность растопила сердце.

Глава 6

Алексис

– Наверное, мне не следует принимать это, да? – тихо спросила я Фрэнка, не утирая бегущих по щекам слез. – В смысле, когда он потащился за мной, он же даже не знал о Мордекае. Может, он просто хотел запугать меня. Даже позже,