Шрифт:
Закладка:
Император Диоклетиан
Не все время молодости провел Константин под кровом дома отеческого. Часть своей молодости он провел при дворе Диоклетиана в Никомидии. Он оставался здесь в качестве заложника: он взят был Диоклетианом, старшим императором, от Констанция в знак ручательства в верности и преданности этого последнего первому. По-видимому, пребывание Константина при дворе жестокого гонителя христиан не могло быть благоприятным для христианского развития Константина, но в действительности с христианами и их достоинствами он нигде более не мог ознакомиться в такой мере, как именно на востоке, при дворе императорском и в такую эпоху, какой было гонение Диоклетианово. Сам Константин впоследствии прямо признавал, что пребывание при дворе Диоклетиана было делом не последним в его обращении к христианству. В самом деле, при дворе Диоклетиана он мог познакомиться с лучшими людьми из христианского общества, которых было немало на службе у Диоклетиана, и ознакомившись, мог оценить их ревность, честность, преданность, верность и достоинства их жизни. В штате Диоклетиановского двора мы встречаем христиан в высоких должностях. Так, Лукиан имел должность камергера; Горгоний и Дорофей принадлежали к лицам, приближенным к императору; (Евсевий. Церк. История, кн. 8, гл. 1). несколько христианских юношей были при дворе в качестве императорских пажей. По свидетельству Евсевия, христиане также занимали видные места в административных сферах тогдашней империи. (Евсевий. Церк. История, кн. 8, гл. 1).
Так было, конечно, до времени гонения на христиан. Жизнь и столкновения Константина при дворе Диоклетиана с достойнейшими из христиан, которым не могли отказывать в уважении даже такие враги христианства, как Диоклетиан, должны были показать Константину, что за люди были христиане, как много хорошего вносило христианство в жизнь граждан. Здесь, на Востоке, Константин мог придти к представлению о силе и распространенности христианства; он мог видеть здесь «многолюдные собрания во всяком городе и стечения христиан в молитвенных домах, обширные церкви». Но вот кончились времена мира для христиан. Диоклетиан из благосклонного к христианам делается жестоким гонителем на христиан (303–305 гг.). Кровь ни в чем неповинных христиан льется ручьями; самые приближенные к Диоклетиану лица из христиан беспощадно наказываются и убиваются. Нельзя было смотреть на это зрелище без глубокого сожаления, а вместе и уважения к невинным страдальцам. Вот что, например, происходило в самой Никомидии, на глазах у Константина. Те, кто еще вчера окружали трон царский, ныне влекутся на казнь и они первыми из всех. (Евсевий. Жизнь Константина, кн. 1, гл. 15).
Священники, служители престола, без всяких допросов предавались в руки палачей. Лица нечиновные всякого возраста и пола ввергались в огонь, и так как их было слишком много, то их сжигали массами, других кидали в море, привязав камень на шею. Гонение никого не щадило. С каждым днем выдумывались новые и новые казни для христиан. Гонение было так распространено, что один писатель современник замечает: «Если б у меня была сотня уст и железный язык, то и тогда не мог бы исчислить всех мучений, какие терпели верующие». (Лактанций. Там же, гл. XV и XVI).
Силе и свирепости гонения соответствовала и ревность христиан в вере. В сознании своей невинности «целыми тысячами» шли они на смерть. (Евсевий. Церк. История, кн. 8, гл. 4).
Мог ли Константин, смотря на беспричинную свирепость гонителей христиан, на тысячи жертв варварской политики императора, на твердость и мужество христиан, через что они громогласнее всяких слов говорили, что вера их есть святая истина, мог ли Константин, смотря на все это не понимать, что христиане и христианство – это великая сила, пришедшая в мир, которая требовала глубокого уважения к себе? Если же при этом взять во внимание, что Константин, видя гонение Диоклетианово и сопровождавшие его волнения и беспорядки, не мог не отдавать предпочтения образу деятельности отца своего Констанция, который неизменно благоволил к христианам и в этом находил залог общественного спокойствия, то сердце Константина однажды навсегда должно было отречься от всякой ненависти к христианам ради блага империи. Какие уроки Константин вынес из обстоятельств своего пребывания «при дворе тирана», об этом впоследствии сам он заявил при различных случаях. Это пребывание навсегда поселило в нем отвращение к казням христиан. «Я очуждился от бывших доселе правителей, потому что видел дикость их нравов». (Евсевий. Жизнь Константина, кн. 2, гл. 49).
Он пришел к мысли, что гнать христиан есть дело бесмысленное, ни к чему, кроме вреда, не ведущее. Впоследствии Константин изумленно восклицал: «Какая ему (Диоклетиану) была польза вступать в войну с нашим Богом», т. е. христианским? (Слово Константина к обществу святых, гл. 25 (соч. Евсевия, том 2. Русск. перев.)).
После этого нисколько не удивительно, если Константин, сделавшись императором крайнего запада по смерти Констанция, в 306 году, под живым впечатлением только что виденного им гонения, счел первым делом объявить в своих областях свободу христианского исповедания. (Лактанций. Там же, гл. 24).
Условия жизни императора Константина, рассказанные нами доселе, имели в общем то благодетельное следствие, что воспитали в нем благорасположенность к христианству, побудили его навсегда отказаться от преследований на христиан и ценить их как усердных подданных. Этим определялась для Константина политика мира в отношении к христианам. Тем не менее и сделавшись императором крайнего Запада, на место отца своего Констанция, Константин еще не был христианином и не пришел к мысли, что ему нужно сделаться христианином. В душе его еще происходила борьба идей старых, языческих, с новыми, христианскими. И неизвестно, долго ли бы душа его осталась в колеблющемся, нерешительном положении, если бы грозные и трудные обстоятельства не склонили его искать помощи у Бога христианского, а этот Бог дивным образом не утвердил его в этом решении. В 312 году Константин решился предпринять военный поход против Римского императора Максенция.
Император Максенций
Целью этого похода частью были виды филантропические. Константин хотел исхитить Рим из рук тирана. Поход представлял трудности неодолимые: самому популярному полководцу, любимому войсками, нелегко было заставить Римскую армию войти с мечом в сердце Италии, внести войну на священную для язычников почву Рима, сделать нападение на Капитолий. Подобное предприятие обыкновенно производило
