— Ты не понимаешь, Фрэнсис, сам не понимаешь, какой ты, — она замялась, будто подбирая слова, — какой ты талантливый. Я не могла тогда в Риме согласиться, и загубить твою карьеру — ты должен работать здесь, где ты востребован, а не бросать все ради меня. Я обычная, Фрэн, самая обычная.

Я отрицательно качаю головой, в полном несогласии, но я вижу ей надо выговориться, и я молчу.

— Да, да. Я обычная девчонка из пригорода, возомнившая себя актрисой. Джейк видел, кто я на самом деле, и это мне в нем нравилось. Ты даже не представляешь, каково это, знать кого-то как себя, видеть в другом свое отражение, это — успокаивает, утешает. Но потом я встретила тебя, — Хейли немного виновато улыбается и пожимает плечами:

— Когда мы познакомились, знаешь, что я подумала? Что ты красив, как бог.

Я хмыкаю — она, разумеется, мне льстит. Сжимаю ее холеную кисть, все еще опасаясь, что это сон, и я вот-вот проснусь.

— А потом оказалось ты и в постели — бог, — она без всякого смущения, скользит по мне вызывающим взглядом. — У меня просто не было шансов, Фрэнсис, устоять перед тобой.

Но ты думала целых восемь лет, Хейли. Ее шутливый тон вернул мне равновесие, и все те тысячи вопросов, что роились в уме, отступили на задний план.

— А я-то надеялся, ты запала на мой богатый внутренний мир, Хейли Дункан, — я наклоняюсь к ней ближе и, взяв за подбородок, приподнимаю ее голову, пока наши глаза не находят друг друга.

— На него тоже, — мурлычет она, и я накрываю ее губы поцелуем, от которого в уме разливается гулкая пустота. Руки скользят по рельефу желанного тела, ладони готовы прожечь легкую ткань одежды, я остро, теперь без всякой горечи, ощущаю мощную волну восторга. Она моя. Теперь по-настоящему. Да, многое еще предстоит решить, и легко не будет, но мы хотя бы попробуем. На мгновение отстраняюсь, и с жадным нетерпением спрашиваю:

— Так ты выйдешь за меня теперь?

Хейли смеется и запускает прохладную руку в мои волосы, пробегает гибкими пальцами по затылку, а затем шепчет мне в губы:

— Ну, там посмотрим.