— Да я уже начал, владыка, — признался тагматарх. — Я же за два месяца от скуки чуть с ума не сошел. А девчонка умная на редкость, все на лету схватывает.

— Кстати, Деметрий, а ты подумал над тем, что я тебя просил? Как нам пехотой аварскую конницу победить? — спросил Самослав.

— Подумал, владыка, — с готовностью кивнул тагматарх. — Все два месяца только об этом и думал.

— И как? — жадно вытянул шею в его сторону князь. — Ну, рассказывай, не томи!

— Никак! — торжественно сказал Деметрий. — Пока никак! Даже просто выжить в прямом бою очень тяжело будет. Нужно полевые укрепления строить, нужно пехоту работе в строю учить, чтобы самый обычный фулкон освоить. Нужно сначала сотников и десятников натаскать. И нам нужно очень много лучников иметь.

— Так у нас лучники куда хуже аварских, — поморщился Само.

— Так я не говорил, что они хорошие должны быть. Я сказал, что их должно быть очень много, — непонимающе посмотрел на него Деметрий. — Ливень стрел пустим, какая-нибудь стрела, да попадет. А против тяжелой конницы могут твои длинные копья сработать. Но только если лучников отгоним. Иначе нам конец.

— Значит, не победить? — задумчиво протянул Самослав.

— Без своей конницы никак, — покачал головой Деметрий. — Ты можешь их в засаду заманить, это склавины лучше всех умеют делать. В лесу можно конницу перебить, это тоже проще простого. Но в чистом поле пока шансов нет никаких. И это... Можно Любава так и будет у меня жить? Привык я к ней.

— Да? — удивленно посмотрел на него князь.

— Да! — уверенно ответил ему Деметрий. Возражений от Любавы, что характерно, не последовало.

— Тогда чего сидим? Там тебя тагма дожидается. Иди, учи воинов, как в правильном строю биться нужно. Фулкон этот твой непонятный чтобы у воинов от зубов отскакивал. Привык он, понимаешь...

* * *

Отправив Деметрия заниматься прямыми обязанностями, князь Самослав затеял игру на постели с маленьким сыном, щекоча носом его пупок, отчего тот хохотал и отталкивал пухлыми ручонками отцовскую голову. Ненадолго, впрочем, он тут же показывал пальцем на живот, продолжай, мол. Жена сидела рядом, а на ее губах играла мечтательная улыбка, делая ее еще красивее. Хотя, по мнению мужа, куда еще то? И так непривычные люди вздрагивают, когда ее видят.

Зима — время отдыха и время планировать дела на следующий год, а тех дел Самослав задумал столько, что и впятером исполнить тяжко будет. Две сотни бойцов учились работать со щитом и мечом, учились держать строй в учебных схватках. Две сотни лучников били по мишеням день и ночь, понемногу, день за днем оттачивая воинское мастерство. Не авары, конечно, но уже далеко и не лесные охотники. Полная имперская тагма — огромная сила по местным меркам, и именно слухи о том, что новый владыка день и ночь тренирует воинов, удерживают соседей от глупых мыслей. И вот прямо сейчас заявился один из них.

— Княже, владыка Младан приехал, — запыхавшаяся служанка оторвала хозяина от семейных радостей, и тот, передав ребенка жене, рывком встал с супружеского ложа.

— Зови! И на стол соберите! — девчонка понятливо кивнула и побежала в направлении кухни. Дело привычное.

— Владыка!

— Владыка!

Мужчины обнялись и сели за стол, на который непонятно когда вышколенные женой молчаливые служанки выставляли меды, копченое мясо, порезанное толстыми ломтями, хлеб, вяленую рыбу, сало и грибы. Владыка Младан, живший жизнью куда более патриархальной, глазел на белую холстину, что покрывала стол, и сделал себе зарубку в уме. Вот оно как в приличных домах-то положено. И ведь заляпать не боится такую красоту богатей соседушка. А на скатерти как по мановению руки появлялись все новые блюда и тарелки, затейливо резаные из клена, что и вовсе было неслыханно. Даже короли франков на голом столе ели, вместо тарелки кусок хлеба используя. Тот хлеб потом бедным отдавали. А кашу так и вовсе в углубление накладывали, что напротив каждого места в столешнице вырезано было. Но чтобы у каждого свое личное блюдо было, такого владыка Младан еще не встречал.

— Почему один приехал? — полюбопытствовал Само, дождавшись, когда гость, громким чавканьем оценивший местную стряпню, а особенно соленые грузди с лучком, с сытым видом откинулся на лавке.

— Сыновья со мной, — поморщился владыка. — Но тут им не след быть. Не для их ушей это. Рано еще.

— Людмила! — позвал Самослав жену. — Людей, кто с владыкой приехал, накормить нужно.

— Да, мой господин! — не поднимая глаз, ответила жена и вышла.

— А у тебя и в доме полный порядок, как я погляжу, — с неприкрытой завистью отметил Младан, провожая долгим взглядом Людмилу.

— Да... — протянул Само, подбирая ответ. Получилось уклончиво. — Жена тут всем ведает, я не лезу. Хозяйство, слуги, еда — это все на ней. У меня своих дел хватает.

— Я, собственно, дела и хотел обсудить, — владыка Младан влил в глотку чашу меда, и теперь вытирал сладкие капли, промочившие густую бороду. — Тут у нас возня начинается, владыка Самослав. Нехорошая возня, до большой крови дело может дойти.

— Значит, все-таки заело дулебских владык, что мы тут богатеем, да? — посмотрел он прямо в глаза Младана. — Надеюсь, никто не знает, что ты у меня соль вполцены получаешь?

— Да боги с тобой, — замахал руками Младан. — Мне тогда конец! А так да, завидуют, жабы болотные. Хотят войной на тебя идти, пока ты силу не набрал. Все знают, что у тебя доспешная рать, как у баварского герцога. Боятся они тебя.

— И правильно делают, что боятся, — пожал плечами Само. — Пока у меня рать есть, я жить буду. А иначе мигом сомнут меня, даже пикнуть не успею.

— Так ты не боишься? — задумчиво спросил Младан, который готовился к совершенно другому разговору.

— Не боюсь, — ответил князь, с аппетитом обгрызая кабанью кость. — Я слух пустил, что троих дулебских владык сделаю жупанами, а остальных на кол посажу. Жупан у меня десятую часть подати будет получать и то место старшему сыну передаст. Или не старшему, не суть. А вот теперь жду, кто из них быстрее договариваться прибежит. Ты, собственно, не первый, владыка Младан.

— А какой же? — спросил бледный владыка, который мигом протрезвел. — И кто еще приезжал?

— Да вот, владыка Моимир и владыка Святоплук по первому снежку заезжали. Не вместе, порознь. Вот прямо как ты, с сыновьями.

— Так они же нас и подбивают на тебя войной идти! — воскликнул ошарашенный Младан. — Так это что, они нас под твои мечи сунуть хотят, а сами жупанами стать?

— А что тебя удивляет, друг мой? — совсем не юным взглядом посмотрел на