Я задыхаюсь. А он… он за каким-то чертом принимается шарить в бардачке.

– Дыши!

Не знаю, как это работает, но низкий тихий голос Саввы пробивается даже через шум крови в ушах. Он мне что-то настойчиво протягивает. Я опускаю взгляд.

– Дыши в пакет. Ну же!

Кажется, так делают в американских фильмах, но я никогда не думала, что этот способ в самом деле работает. Он спятил? А впрочем, разве у меня есть какие-то другие варианты? Выхватываю пакет из его рук и делаю вдох. Пакет бумажный. Унылого коричневого цвета, он почему-то пахнет помидорной ботвой.

Первые секунды мне совершенно все равно, как это выглядит со стороны. Я хриплю, захлебываюсь, кашляю! Но постепенно, по мере того, как моя паническая атака начинает отступать, ко мне возвращается смущение. В конце я медленно опускаю пакет и абсолютно без сил утыкаюсь лбом в обтянутую мягкой кожей торпеду. А потом мне на спину, прямо между двумя сведенными вместе от напряжения лопатками, ложится чья-то рука.

– Лучше?

– Да. Извините. – Мой голос страшно осип. – Дайте мне еще пару минут.

– И что?

Какой странный вопрос. Я заставляю себя сесть нормально и посмотреть на Савву.

– И я уйду.

– Туда? – он вскидывает подбородок, указывая на дом. Я вздрагиваю всем телом, не в силах этого скрыть.

– Нет. Это вряд ли. Я что-нибудь придумаю.

– Например?

– Пока не знаю, – отвожу взгляд. – Может быть, сниму комнату.

Савва чуть меняет положение тела, откидывается на спинку и, будто в раздумьях, трет ладонью лысину.

– Можешь объяснить, почему ты так остро отреагировала?

– Мне бы этого не хотелось, – стараясь не смотреть на него, веду по запотевшему стеклу пальцами.

– Как я тебе помогу, если не в курсе, какого черта с тобой происходит?

Мои пальцы замирают в одной точке. Конечно, я вполне могу отказаться от помощи и послать своего наставника куда подальше. Может, так даже будет правильно – потому что его это совершенно не касается, так? Кто он такой, чтобы перед ним исповедоваться, и вообще… Но, во-первых, прямо сейчас я не уверена, что смогу обойтись без помощи, во-вторых, он мне уже помог. И я никак не могу отделаться от мысли, что вроде как уже ему чем-то обязана. По крайней мере, быть чуточку сговорчивее.

– Моих родителей убили вот так, ворвавшись в их дом. Думаю, в этом все дело.

Савва комментирует мои слова потоком отборной ругани. Он не такой холодный, как я думала. Скорее неразговорчивый и закрытый.

– А где была ты?

– У подружки.

Комиссарову хватает ума воздержаться от комментариев. От банальных, давно набивших оскомину слов. Но он осторожно берет меня за руку и легонько сжимает. Это действует на меня гораздо больше, чем любые слова. Кажется, еще немного, и я разревусь.

– Ну, я пойду…

– Стой! У меня есть идея получше. Верни ключи.

– Зачем?

– Заберу твои вещи.

Я вытягиваю перед собой руку с зажатой связкой, как будто только и ждала этого приглашения. Впрочем, осознание того, как легко я сдалась, буквально тут же заставляет ее отдернуть.

– И что потом?

– Я знаю, где ты сможешь пожить первое время, а потом мы что-нибудь придумаем.

Он знает? Зависаю. Мысли пчелами жужжат в голове. Что значит – смогу пожить? А что за это? И что потом? Поверить в то, что кто-то станет помогать просто так – нелепо. В этой жизни ничего просто так не делается, но… Он ведь мой наставник. Может, это входит в его обязанности?

– Я не смогу много платить.

Если он скажет что-то вроде – ничего, отдашь натурой, я взвою.

– Ну и ладно, – усмехается Савва. Я смотрю на него, вздернув бровь. – Поймешь, когда все увидишь.

Это он, типа, объяснил? Час от часу не легче. А впрочем, у меня нет сил. Нет сил спорить, думать, просчитывать варианты. Савва без всякого труда вынимает из моих пальцев ключи и уходит. Я откидываюсь в кресле. Закрываю глаза. В голове возникает картинка того, как Комиссаров собирает мои вещи в сумку. Наверное, это слишком интимный процесс, но смущение требует тоже каких-никаких усилий, а я на них попросту не способна. Засыпаю под тихую музыку, играющую в салоне. И вырубает меня неслабо. Просыпаюсь, когда за окном начинает сереть. Растираю лицо ладонями и заполошно оглядываюсь.

– Мы где?

– Где-то на восьмидесятом километре трассы.

Он, как всегда, немногословен. Обычно мне это импонирует, но не сейчас, когда я ни черта не понимаю.

– Мы что, за городом? – изумляюсь я, прилипая носом к стеклу.

– Все верно.

– Постойте. Восьмидесятый километр? То есть вы предлагаете мне жить за городом?! Как же мне добираться до работы? У меня и так два часа уходит на дорогу и…

– Не тараторь.

Осекаюсь, потому что мой голос в самом деле звучит несколько истерично. С другой стороны, а чего еще он ждал, увозя меня к черту на рога?

– Там работы сколько хочешь.

– Да где – там? – как всегда, когда нервничаю, я сую пальцы в рот. А ведь мои ногти уже начали отрастать.

– В гостинице. Мы скоро открываем гостиницу в С*, ты не знала? А при ней – новый ресторан.

Я глупо хлопаю ресницами. Он что, хочет сказать, что я уволена из Сэвен? Мне же там так нравилось!

– Я хотела бы работать в Сэвен. Или к моей работе есть нарекания?

– Нет никаких нареканий. Просто посмотри, что я тебе предлагаю в качестве альтернативы.