— Благодаря тому, что Кассандра была королевой еще до их союза.

— Так Вы хотите сказать, что если бы Барек влюбился в кого-то из другого Дома, то ему пришлось бы ждать Вашей смерти, чтобы сделать ее своей спутницей жизни?

— Не говори глупостей. Барек не стал бы откладывать свой долг.

— Долг?! — Джасинда отвернулась, не в силах слышать вырвавшиеся из уст Джотэма слова. Как такое мог говорить человек, которого они со Стефаном так уважали? Человек, которого они поддерживали и которому оказывали честь, служа столько циклов.

Она замерла, когда ее сердитый взгляд задержался на портрете Латы. Тот самый, о котором она недавно вспоминала. И все эти циклы он был спрятан в углу? Лата, казалось, пристально смотрела на нее. Ее глаза взывали к ней, требовали чего-то. Но чего?

— Так Лата была для Вас просто долгом, ваше величество? — Джес повернулась к нему, и ее голос был тихим, но не менее настойчивым. — Так вот почему Вы ее спрятали? Поэтому никогда не говорите о ней? Она любила Вас! Вас! Не принца, которым Вы были, и не короля, которым Вы стали. Просто Джотэма Кадо Тибулла!

— Не смей!! — лицо Джотэма налилось и стало темно-красным от ее обвинений. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о Лате! У тебя нет права подвергать сомнениям мои решения.

— Ошибаетесь, ваше величество! Я имею на это полное право! И не только потому, что я подданная этого Дома. Лата была моей подругой, а Вы уничтожили ее, стерли всю память о ней. Не просто в этом Доме, но и на всем Кариниане! Есть такие, кто даже не знает ее имени! — Джасинда была удивлена вспыхнувшим в ней безудержным гневом. — Королева Лата заслуживает лучшего!! Особенно от того, кого любила. Ради которого отказалась от всех своих мечтаний! А теперь ты намерен вести себя, как твой отец?! С собственным сыном?! Ей было бы стыдно за тебя! — развернувшись на каблуках, Джасинда вылетела из кабинета, не заботясь ни об этикете, ни о протоколе.

Глава 3

— Спасибо, мам, такого подарка я не ожидал, — Дантон заинтересованно посмотрел на сувенир, который Джасинда поставила на угол его стола. Они были в его служебном кабинете в новом офисе Зала Совета.

Дантон попросил свою мать помочь с организацией рабочего пространства в своем кабинете. Джасинда была тем близким ему человеком, который не только лучше других знал его, но и имел представление о том, как обустроить помещение, чтобы оно отражало характер своего хозяина и отстаиваемые им принципы. Ей уже приходилось принимать дизайнерские решения при создании деловой обстановки в кабинете его отца. Стефан всегда гордился талантами своей супруги и с гордостью рассказывал об этом сыновьям.

Несколько циклов назад, когда Дантон впервые поделился с отцом своим планами и намерениями стать членом Ассамблеи, Стефан провел с ним долгую беседу. Он попытался раскрыть сыну всю правду о трудностях этой политической деятельности.

Он поведал сыну, что без помощи и поддержки Джасинды никогда бы не смог занять такое высокое положение в политике Кариниана. Его супруга была его зеркалом. Она всегда честно высказывала свое мнение, даже если оно значительно расходилось с его собственным. И она все годы его нелегкой службы непоколебимо стояла рядом с ним.

Отец также признался Дантону, что его мама не желала заниматься политикой, мечтая о скромной жизни обыкновенного человека. Но приняв выбор своего супруга, полностью посвятила себя и свои интересы его общественной деятельности. Стефан надеялся, что предки благословят Дантона такой же любящей и беззаветно преданной супругой, как благословили его самого.

Этими аргументами мужчина руководствовался, когда обратился за советом к своей матери, так как еще не нашел спутницу жизни, но верил, что его время еще придет.

Сувенир, который Джасинда поставила сейчас перед ним, не представлял материальной ценности, но был значимым для Дантона, потому что всегда стоял на том же месте — сколько он себя помнил — на столе его отца.

Отец всегда разрешал ему играть со сферическими шарами, расположенными в одну линию и передающими свою энергию от одного к другому. Стоило толкнуть первый шар, как начиналось последовательное движение остальных. Затем последний шар возвращал удар предыдущему, и движение по цепочке шло в обратном направлении. Процесс продолжался до тех пор, пока энергия шаров не ослабевала, и они полностью не останавливались. Можно было начинать все сначала.

Когда Дантон повзрослел, отец признался ему, что всякий раз при необходимости принять важное решение, он отправлял шары в путь. Наблюдение за их ритмичным движением помогало успокоиться, сосредоточиться и прояснить мысли. К тому времени, когда они переставали двигаться, Стефан уже знал, какое решение примет.

И теперь память об отце всегда будет стоять на его столе…

* * *

— Это всегда принадлежало тебе, Дантон, — Джасинда окинула взглядом своего старшего сына. Он был точной копией Стефана, вплоть до его желания ревностно и самоотверженно служить своему народу. Дантону предстояло еще многому научиться, и ей — как любящей матери — хотелось бы, чтобы супруг был сейчас с ними и направлял бы сына в новой должности члена Совета. И, тем не менее, она верила в своего первенца. — Ты идешь по стопам своего отца не из-за долга, а потому, что это твое призвание. Это то, что сделает тебя цельным, даст полноту жизни. Отец бы так тобой гордился.

— Мне всегда было важно, чтобы отец гордился мной. Но, мама, я также хочу, чтобы ты была уверена, что твой сын делает правильные вещи.

— Тебе надо просто быть собой, Дантон. Следуй своим инстинктам и делай то, что подсказывает тебе совесть. А я всегда буду гордиться тобой. Многие люди теряют себя, как только занимают этот пост, заботясь лишь о собственных интересах, успехе и власти. Как правило, в таких случаях они забывают о людях, которым должны служить.

— Со мной это никогда не произойдет.

— Я знаю, Дантон, что сейчас ты уверен в этом, но впереди много испытаний — будет много попыток со стороны наделенных властью людей подмять тебя под себя, повлиять на твои решения. Жизнь не всегда либо черная, либо белая, Дантон. Имея в своих руках власть и привилегии, легко навредить кому-то. Ты будешь часто стоять перед выбором, чьи интересы поставить в приоритет. И эта задача еще больше усложнится, когда кто-либо попытается использовать свой авторитет. И я имею в виду не только других