Шрифт:
Закладка:
— Ненавижу урода! Ты… Что б ты сдох…
Совершенно флегматично, не испытывая никакой злобы, левой рукой Бык закатил ей оплеуху, да такую, что она аж пошатнулась, хотя он и продолжал придерживать ее за шкирку. Шлепнул он, разумеется, не в полную силу, но Фифе этого хватило.
Обезображенное слезами лицо как-то неуловимо изменилось. Она перестала дергаться и, держась за щеку, только злобно посматривала на Быка.
— Посади её, — скомандовал Рим.
Они вновь присели на корточки, и Разумовский, глядя ей в глаза, твердо произнес:
— Анжела, нас закинуло не просто по расстоянию. Местный говорит, что мы находимся в Испании пятнадцатого века, — он помолчал, давая ей время осознать услышанное. — Это не шутка, это не розыгрыш, твою мать, эта та информация, которая есть у нас на сейчас. Понятно?
Она не среагировала вообще никак, и он продолжил, стараясь достучаться:
— Анжела, повторяю, это не шутка. Если хочешь жить, прими это во внимание. Здесь, милая барышня, с девками в брюках особо не церемонятся. Пройдешь еще сеанс у Скрипа — сможешь сама расспросить Хосе. На меня, например, его рассказ о сожжении трех ведьм, произвел неизгладимое впечатление. Так что, прежде чем истерить, крепко подумай, стоит ли.
Пока он говорил, обратил внимание на то, что дышит она уже менее шумно и, кажется, успокаивается. Потому добавил:
— Утри сопли, найди кетчуп и пошли есть.
Бык с сомнением посмотрел на капитана, на затихшую девицу, встал, чуть потоптался на месте, соображая, и, подойдя к траве, выдернул пластиковую бутылку с соусом.
Когда Чук и Гек вернулись, он уже сидел у костра и, чуть не урча от удовольствия, снимал с самодельных шампуров горячие куски мяса, щедро поливал их из бутылки и работал челюстью, как хорошая молотилка.
Рим в это время, чудовищно коверкая язык, пытался уговорить Хосе сесть за стол. Видно было, что купец слюной захлебывается, но почему-то отказывается. Чук, как более любопытный, прислушался, ломая мозги над полузнакомой речью.
— Нет, нет. За такое повесят.
Потерявший терпение командир, подошел к поглощенному компом Скрипу и слегка шлепнул его по плечу. Тот открыл глаза, аккуратно отклеил липучки, снял перчатки и, только аккуратнейшим образом упаковав все добро, спросил:
— Что, капитан?
— Иди, поговори с ним, я и половины не понимаю, — чуть раздраженно ответил Рим.
С пленником разговаривал Скрип не так и долго, после чего пояснил:
— Это королевские леса, здесь запрещена охота. Если нас поймают лесничие, повесят. Ходят они обычно группой по три-четыре человека, — усмехнулся он.
— Переведи мужику.
Капитан начал говорить, глядя прямо в глаза купцу и оставляя небольшие паузы для Скрипа, который вставлял в них мелодичную местную речь.
— Нас не смогут поймать — мы воины. Ты можешь оставаться голодным, но каши из банок больше не будет.
Хосе взволнованно заговорил, и Скрип перевел:
— Его очень беспокоит вот эта туша, — он кивнул на мертвого кабана. — Предлагает или перейти в другое место, чтобы нас не связали с ней, или… — тут он что-то уточнил, ухмыльнулся, и добавил: — Или продать ее побыстрее. У него есть кому.
Рим знал простую вещь: в данных обстоятельствах он больше не командир людям. Он не имеет права сейчас решать и приказывать. Именно поэтому все их разговоры последнее время обходились практически без команд, как у гражданских. Ему самому казалось, что логичнее остаться группой. Это намного безопаснее. Но этот момент, безусловно, надо было обсудить.
Черт их знает… Тот же Скрип, например. Он ему, Риму, вообще не понятен, может, парень решит отколоться.
— Скажи ему, что вопрос с мясом мы решим во время еды. И давайте уже садиться, действительно жрать хочется.
Первые минуты трапезы проходили в полной тишине. Даже Фифа, севшая с краю, подальше от Быка, молча жевала свой шашлык. Ближе к концу, когда свободных веток-шампуров стало значительно больше, Рим сказал:
— Значит так, господа-товарищи, я думаю, нам следует определиться. Технически я сейчас не командир группы, как и вы — не мои подчиненные. Нравится нам или нет, но, надеюсь, все поняли, как мы вляпались. Я, лично, не вижу ни одного шанса вернуться домой. Есть два варианта. Первый: все остается, как было. Мы группа, я ваш командир, — тут он на секунду задумался. И поправил сам себя: — Ну, или не я командир, а выберем кого-то другого. Второй вариант. Еще пару-тройку дней доучиваем язык и разбегаемся каждый по своим делам. Сразу говорю, держать никого не буду, оборудование из машины разделим по-честному.
Глава 5
Хосе, слушая незнакомую речь, похоже, по помрачневшим лицам, уловил, что момент не самый приятный, и чуть помявшись, что-то извиняющимся тоном пробормотал. Поколебавшись, прихватил еще ветку шашлыка, с тоской посмотрел на соус и ушел к машине. Там он уселся на ступеньку, как бы показывая: «Я тут вообще не при делах, разбирайтесь без меня.»
Пауза была не слишком долгая, и первым, вполне ожидаемо, ее нарушил Бык:
— Рим, остальные как хотят, но я с тобой!
В общем-то, особо никто и не колебался, стандартно переглянувшись, согласно кивнули головами Чук и Гек, Скрип вздохнул, покосился на свой чемоданчик и сказал:
— Я с вами.
И только барышня молчаливо трескала мясо, делая вид, что ничего не слышит. Вестись на эти концерты Рим не собирался.
— Анжела, послушай внимательно. Здесь не тот век, чтобы пять мужиков, рискуя жизнью, галантно ринулись доставать тебя из тюрьмы, или тушить дрова под твоими прелестными ножками, ежели тебя ведьмой объявят. Поверь, девочка, обиды обидами, а выживать легче в группе.
На удивление, ответ ее был спокоен, и весьма здрав:
— Я с вами. Только, командир, машина не на ходу. Что я буду делать?
— Все, что понадобится, — жестко ответил Разумовский. — Стирать, убирать и готовить жрать. Следить за аптечкой и изучать травы. Ну, или чем там местные лечатся. Бойцов и без тебя хватает.
Анжела как-то странно ухмыльнулась одними уголками губ и, фыркнув, спросила:
— И почему это меня ни фига не удивляет?
— Потому что в данный момент с твоими истериками и капризами ты для группы балласт, — жестко поставил ее на место Рим. — Мы тебе не
