кислород, полученный из трюмной воды, распространялся по каждому дюйму четырехсот двадцати футов длины нашего корабля. Я уже собирался надавить на Ларкина, чтобы узнать подробности, когда на стене яростно зазвонил тревожный звонок.

– Всем занять свои посты! – крикнул Ларкин. – Пойдем на мостик и выясним, в чем дело.

Мы ворвались внутрь и обнаружили капитана Джадсона, склонившегося над руководством по столкновению.

– Мы опять задержимся! – простонал он. – Придется идти на помощь бродяге. Увалень был слишком близко к поверхности и поцарапала дно айсберга. Что ж, посмотрим, что можно сделать. Ларкин, обойди корабль и убедись, что все стоят наготове. Затем вы можете остаться в машинном отделении, пока я буду на мостике.

Когда помощник ушел, я взглянул на индикатор глубины. Стрелка перемещалась по циферблату довольно быстро. 450, 460, 470, 480 – читал я. Указатель предупреждения столкновения теперь тянулся прямо к нашему носу.

Нервный голос прокричал из рупора коммуникатора:

– Эй, 352, вы меня слышите?

Джадсон прорычал подтверждение через микрофон своего коммуникатора.

– Ради бога, поторопись! Моя электростанция издохла, и я не могу больше поддерживать давление в своих защитных баках. Мы расколемся, как яичная скорлупа, если вы не доберетесь до нас в ближайшее время. Мы сейчас на глубине 600 футов и все еще снижаемся.

– Я буду у борта через пять минут, – ответил Джадсон в микрофон. – Сколько воды ты принял?

– Я не знаю. Я думаю, что я полон до середины корабля, – последовал ответ. – Мой инженер только что осмотрелся. Он говорит, что вода быстро просачивается внутрь.

На короткое время воцарилась тишина, нарушаемая только звоном в моих ушах, впервые подвергшихся воздействию увеличивающегося давления воздуха в компенсационных баках.

Капитан Джадсон внезапно заговорил в коммуникатор.

– Эй, Бристоль, – крикнул он. – Можете ли вы создать достаточное давление вокруг клапанов вашей впускной трубы, чтобы подсоединиться к нашей насосной станции?

– Господи, нет! – последовал ответ. – У тебя нет никаких шансов на прокачку. Мое давление не продержалось бы и десяти минут.

Джадсон стиснул зубы.

– Ну, и что ты хочешь, чтобы я сделал, утонул вместе с тобой? – он на мгновение замолчал, а затем продолжил. – Ты отвергаешь все, что я предлагал. Теперь это мое последнее слово. Я не собираюсь пытаться спасти твою ванну. В любом случае, она пропала. У тебя нет энергии и мало воздуха, и ты быстро наполняешься водой. Я сниму с нее команду, и это все.

Он остановился, сердито фыркнув, и отключил наше питание. Трение моря почти сразу замедлило нас, и когда мы замедлили ход, я заметил длинный металлический палец, блестевший в луче нашей фары.

Это был "Бристоль". Он оседала на корму, его нос под углом в тридцать градусов тщетно указывал на поверхность, за выход к которой так упорно боролся ее неутомимый экипаж. Теперь она двигалась быстрее, и оставалось всего несколько мгновений, прежде чем она уйдет в то смертельное погружение, из которого нет выхода.

Но наш шкипер подвел нас к борту с непревзойденным мастерством. Когда я посмотрел по левому борту, мне показалось, что я почти могу дотронуться до огромного черного корпуса, который опускался все ближе и ближе к нашему уровню. Джадсон тоже смотрел на выведенный из строя подводный аппарат, держа руку на кнопке глубинного клапана, которую он поворачивал медленными, непрерывными движениями, не отставая от тонущего снаряда рядом с нами,

Затем он кивнул Ларкину в дверном проеме, я бросился к пассажирскому аварийному люку, а вызванный врач корабля, прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как двое из команды входят в маленькую камеру. Прежде чем тяжелая дверь закрылась за ними, я мельком увидел их гигантские медные костюмы для защиты от экстремального давления, затем, когда сталь закрыла их от моего взгляда, открылся внешний люк, и море вошло в камеру с шумом, подобным грому.

Я затаил дыхание, пока двое бесстрашных искали опоры аварийного люка "Бристоля".

352-й продвигался вперед совсем понемногу, но постоянно погружался и погружался.

Внезапно голос капитана Джадсона прокричал в коммуникатор:

– Мы вас поймали, мы вас поймали! Быстрее! Поднимайте своих людей на борт.

В ответ послышался слабый рев воды, затем свист сжатого воздуха в нашей собственной камере. Через мгновение внутренний люк открылся, и в поле зрения появилась дюжина мужчин.

Я снова повернулся к мостику с намерением поздравить капитана Джадсона с его прекрасной работой, но этот старый моряк согнулся пополам над управлением клапана глубины.

– Они больше не испытывают давления, – пробормотал он себе под нос. – Шкипер один… ему пришлось работать с клапанами за других. Он собирается открыть свой люк и попытаться выбраться из этого потопа…

Внезапно раздался булькающий хлопок. Мы быстро подняли глаза, когда приподнятый нос "Бристоля" опустился напротив наших окон. Это зрелище, казалось, приковало ставшего неподвижным Джадсона. Одна его рука была на кнопке регулировки глубины, другая – на дроссельной заслонке. Пока он наблюдал затаив дыхание, "Бристоль" завис на ровном киле, а затем, быстро накренился, его нос осел и длинный черный корпус погрузился вниз. В тот же момент раздался нестройный звук сигнала, и я был сбит с ног мгновенным ускорением нашего корабля, когда Джадсон широко открыл дроссельную заслонку. Но мы были в безопасности от опасного засасывания, и мы действительно спасли нашего человека… вырвали его из пасти смерти.

Нервное напряжение спало, капитан Джадсон тихо выругался из-за потери нашего головного трапа, который был сорван с полозьев нашим внезапным рывком вперед в поисках спасения. Однако, за исключением этой небольшой поломки, все спокойно занимались своей работой, и когда Ларкин поднялся на мостик и начал долгий, постепенный подъем на нашу крейсерскую глубину, я повернулся, чтобы найти свою каюту.

Должно быть, я крепко спал, потому что, когда мой первый прием пищи был закончен, я увидел, как дневная смена идет на корму к машинному отделению. Я поспешно зашагал в противоположном направлении, мысленно придумывая оправдание своей лени, но когда я добрался до мостика, в поле зрения не было ни души. Сказать, что я был озадачен, вряд ли описало бы мои ощущения, но когда я обдумывал эту необычную ситуацию, меня осенила идея – мы были на поверхности. Этот непрерывный поток воды, бьющийся о стекло, исходил от нашего носового рассекателя, этот яркий свет был великолепным солнцем.

Я бросился к трапу, ведущему на кормовую палубу, и, спотыкаясь, поднялся по ступенькам. Ларкин посмотрел сквозь очки на мое озадаченное выражение лица.

– Пришлось подняться наверх, чтобы наверстать упущенное время, – объяснил он. – Сейчас мы делаем 130 узлов,

Действительно, некоторые проявления подтверждали истинность последнего утверждения. Хотя море было спокойным, а зыбь едва заметной, вся