Беру вилочку в руку, накалываю кусок яблока, но есть не смею.

— Ну, Пайель, рассказывай, как сломал жизнь подопечных?

— Кто сломал? — от шока тупею. — Я сломал? Как?

— Я и хочу послушать, — директриса смотрит на меня аквамариновыми глазами.

— Простите, проспал. Не сразу понял, что вы меня зовете, — оправдываюсь и тяну время, прикидывая, где оплошал.

— Ха! Так, ты даже не понял, что натворил?

— Н-нет…

— Смотри сюда. Это твои?

Директриса придвигает ко мне обе папки, взмахивает рукой, и листы превращаются в экраны. Тревожный комок в груди перекрывает дыхание. Вижу мужчину и женщину, они едут в машине. У водителя рана на лбу, но боль чувствует девушка.

Врата ада распахиваются перед внутренним взором и ехидно качают створками.

«Точно отправят пересчитывать грешников, — думаю с тоской. — Это конец!»

— Чего застыл? — окликает меня директриса. — Отвечай!

— К-кажется мои, — хриплю едва слышно, от ужаса горло свело судорогой. Следующий вопрос дается с трудом: — Они умерли?

— Ты так плохо за ними присматривал, что даже этого не знаешь? — ехидно спрашивает женщина.

О небо! Опять прокол! Конечно, ангел-хранитель обязан знать все о своих подопечных. Но их так много…

Силюсь вспомнить, ничего не приходит на ум. Парень не верит ни в ангела, ни в черта, почти не призывает к меня себе. Девушка иногда вспоминает, фигурку даже в сумочке носит, но больше по привычке, чем пытается пользу извлечь.

А зря, мы, ангелы, по призыву мгновенно откликаемся. Внимательно выслушиваем проблему и помогаем ее решить. И тех, кто чаще к нам обращается, поддерживаем лучше.

— Я знаю, что они живы.

— Дальше смотри.

Теперь эти люди встретились на концерте. Одна обожает певца, прямо кипятком писает от счастья, другой его ненавидит и злится, что его притащили на представление. И вдруг все меняется: мужчина бросается к артисту и обнимает его. Я чувствую, как его сердце переполняет любовь.

— Что происходит? — растерянно бормочу я.

— Это я у тебя и хотела спросить. Что происходит?

— Н-не знаю.

И тут озарение бьет по мозгам. Я смотрю на стену и прогоняю перед глазами папки с судьбами. Не мог же я их перепутать? Но когда, в какой момент? Хватаюсь руками за голову.

— Сообразил наконец? Отправляйся на землю, исправлять ситуацию будешь.

Я растерянно хлопаю ресницами. Ангел не может жить на земле, так же, как живой человек не может жить на небе, это я знаю, но не понимаю, каким образом должен оказаться там? В виде духа? Смотрю на директрису, а ее уже нет. Оглядываюсь: она сидит на подоконнике и чистит перышки.

— Как я должен исправить? Это же мужчина и женщина, у них не только судьбы, но и тела перепутались.

Птица взлетает и садится на диван. Я моргаю, а передо мной опять старуха. Она трясет колокольчиком. В кабинет вбегает старший секретарь.

— Рагуил, этот младенец растерялся. Разъясни ему суть на пальцах.

— Небесный ангел, — начинает секретарь, — может попасть на землю, но только в теле человека. В окружении твоих подопечных есть люди. Выбирай, чью душу временно потеснишь.

Рагуил проводит пальцем по экрану, передо мной мелькают люди: огромный полицейский, который смотрит воловьими глазами на девушку, ее шустрая подружка, возлюбленная мажора, его отец.

— А что я должен делать?

— Души этих людей еще мечутся между двумя телами, — поясняет директриса. — Скажи спасибо, соглядатаи вовремя заметили неполадку. Твои подопечные пока не поняли, что с ними происходит, их души можно вернуть на место с минимальными потерями.

— Как?

— Два пути. Первый…

Хватаю вилку, раскрываю крыло, собираюсь записывать.

— А это еще зачем? — подозрительно смотрит на меня секретарь.

— Ну, вдруг не запомню.

— Мозги включи! Крыльев у тебя внизу не будет.

— А-а-а…

— Итак, первый способ: держать этих двоих подальше друг от друга в течение трех месяцев. Тогда души останутся в своих телах, перестанут метаться.

— О, это несложно, — радуюсь, как младенец я.

— Уверен? Они уже крепко связаны. Разве что ты сумеешь иск ликвидировать без контакта сторон. Хочешь стать адвокатом?

— Н-нет. Не знаю…

Я действительно растерялся. На ходу нужно принять решение, а хочется обдумать все, выбрать правильный вариант.

— Вот видишь!

— А… если вы сами…

— Что я? — директриса пристально смотрит на меня, и от этого взгляда крылья сжимаются.

— Ну, исправите…

— Не могу. Это твоя ошибка.

— А второй способ? — опускаю плечи, голова чуть не падает на грудь.

— Противоположный. Нужно заставить подопечных быть как можно ближе друг к другу.

— Но тогда они узнают, что обмениваются телами.

— Это и есть самое важное. Если за три месяца они примут свои новые тела, научатся с ними жить, полюбят их, все вернется на круги свои. И помни, на земле ты сохранишь только память. Все твои магические способности исчезнут.

— Но, даже если я вселюсь в тело одного из их друзей, я не буду постоянно рядом с подопечными. Как мне их контролировать?

— Держи.

Секретарь вешает мне на ладонь два продолговатых медальона. Внутри словно лунный опал играет, переливается от нежно-желтого цвета к голубому.

— И как они мне помогут?

— Видишь, сейчас цвета сливаются ровно посередине. Если будет опасность, начнет преобладать голубой, если двое станут справляться, медальон станет золотой. Когда медальоны полностью пожелтеют, души вернутся в свои тела.

— Мне им отдать эти медальоны?

— Не тупи, Пайель! Это твои контрольные вещицы.

— О небеса! — закатываю глаза. Даже не представляю, как без магических способностей справлюсь с этой задачей. — Когда мне отправляться?

— Прямо сейчас.

— Но я еще не выбрал объект…

Увы, выбрали за меня.

Глава 8. Я или не я?

Следующим утром я просыпаюсь явно не в себе. Вчерашние обнимашки с Алексом не прошли даром: приятель, растроганный тем, что я наконец-то принял его талант, потащил нас с Алисой в клуб. Мы пили, танцевали, пели в караоке, даже по очереди целовались с подружкой, которая была совсем не против.

— Все, хватит! — в какой-то момент прозреваю я. — По домам!