Шрифт:
Закладка:
С этим невысказанным вопросом я отправился на лёгкую разминку, сегодня больших стартов не было, лишь знакомства, общая тренировка и тренировочные забеги, которые я все пропустил, сев на скамейку трибуны и подставив лицо весеннему калифорнийскому солнышку. Что моментально обломало многочисленных журналистов, которые видимо хотели видеть меня на дорожке стадиона.
* * *
Вечером, мы встретились с Кэти, которая ждала моего появления и затем трещала без умолку, словно боясь, что я от неё сбегу, всё то время, пока я занимался. Её непринуждённое общение, милое личико и приятный запах, заставили меня вспомнить, что женщины у меня не было уже очень давно. Скрывая от неё возбуждение, я закончил тренировку и сел рядом, откинувшись на пластиковом стуле трибуны. Было уже очень темно и нас вряд ли кто мог видеть из посторонних.
— Когда ты бежишь? — продолжила она свою трескотню.
— Через четыре дня.
— Думаешь победить нашего чемпиона? Хотя, что я такое спрашиваю, конечно победишь, ты же всегда побеждаешь, — она сама спрашивала и сама отвечала на свои вопросы, мне лишь оставалось «угукать», поддерживая разговор.
Внезапно она замолчала, и не успел я удивиться этому, когда её запах сладких духов стал сильнее, а к моим губам прикоснулись другие мягкие губы.
— Кэтлин, ты что делаешь? — поинтересовался я у неё, не отстраняясь, поскольку было это не скрою, чертовски приятно.
— Я люблю тебя Иван, — она отстранилась от меня, — с того самого дня, как ты повернулся, улыбнулся мне и повесил на футболку этот значок.
— Кэти, прости, но я даже не представляю себе, как мы можем быть вместе, — удивился я этому странному признанию, — я из СССР, ты американка. Эту пропасть я не думаю, что можно как-то устранить или преодолеть. Я пока не хочу жить в Америке, а ты точно не захочешь жить в моей стране.
— Почему? — удивилась она.
— Ты из другой культуры и вряд ли сможешь встроиться в наше общество, 99% которого не говорит на английском.
— Что же делать? — она снова наклонилась и поцеловала меня, я ответил и жадно сгрёб её к себе, она даже не успела пискнуть. Несмотря на миниатюрность, она уже была совершеннолетняя, в отличие от Мехико, где я даже не смотрел на неё, как на женщину.
Нацеловавшись, но оставив её у себя на коленях, хотя член требовал немедленного продолжения банкета, я со вздохом ответил.
— Для начала, можно просто заняться сексом. Ты где живёшь?
— Сняла мотель, неподалёку отсюда, — она улыбнулась и кокетливо поправила волосы, выбившиеся из-за уха.
— Диктуй адрес, буду у тебя ночью, — принял я решение.
Она быстро проговорила, и даже рассказала, как мне туда добраться, выдав двадцать долларов наличными, чтобы я смог проехать туда на автобусе. Поцеловавшись на прощание, мы заговорщики улыбнулись друг другу и пожали руки перед тем, как разойтись в темноте, она сказала, что закажет такси, чтобы ей не добираться до мотеля одной.
* * *
Утром я завалился в свою комнату довольный, счастливый, хотя и немного уставший. Влюблённая девушка растворялась во мне, а я отвечал ей тем же, поскольку впервые за долгое время от меня ничего не требовали, не просили, просто отдавались и были при этом счастливы. В голове правда засела мысль, что это могла быть подстава от спецслужб Америки, но в чём она могла заключаться, я не понимал. Пугать меня распространением информации о связи с американкой? Ха! Это насколько надо быть тупым, чтобы подумать, что я на такое клюну. Да советские газеты насколько привыкли на меня дерьмо лить, что эта новость пройдёт уже по накатанной и вряд ли кого удивит.
Это только последнее время, после награждения меня звездой Героя они поутихли, но я не сомневался, что дай только повод и снова моё имя будут полоскать по полной программе. Суслов никуда не делся, а уж он судя по всему сильно на меня обиделся, за разоблачение своего небольшого приработка на стороне перед Брежневым и самое главное, треснул так давно лелеемый им образ простого бессребреника, который он так тщательно культивировал многие годы в ЦК. Тому, кому нужно было, теперь знали, как обстоят дела на самом деле и чего стоит эта его видимая простота.
— Иван? — с кровати раздался тихий голос Димы.
— Нет, агент ЦРУ, — ответил я, раздеваясь и понимая, как сильно от моей одежды пахнет женщиной. Запах её терпких духов явно разнёсся по комнате.
— Один день, всего один день прошёл, а ты уже нашёл себе девушку, — раздался обречённый голос с соседней кровати.
— Завидуйте молча Дмитрий, — хмыкнул я, отправляясь в душ, слыша, как грустный вздох раздался мне вслед. На личном фронте у него было всё печально. Нет, девушки у него были, как не быть-то с такой машиной, но вот надолго они почему-то не задерживались.
* * *
Весь следующий день был посвящён тренировкам, а ночью я опять отправился к Кэти, с которой мы провели вторую яркую ночь. Рано утром, вернувшись на такси к кампусам университета, я постарался незамеченным вернутся к себе в комнату, но на входе в общежитие улыбчивый охранник, проверив мой пропуск, попросил меня заглянуть в комнату, рядом со входом, сказав, что там меня ждут. Удивившись, я направился туда.
В абсолютно пустой комнате стоял только небольшой прямоугольный стол, два стула, на одном из которых вальяжно сидел незнакомый мне человек.
— О, Иван! — обрадовался он на неплохом русском, увидев меня, — проходите, у нас есть к вам небольшой разговор. При этом он достал жёлтый бумажный конверт на завязках и демонстративно вытащил оттуда целую пачку фотографий, на которых мы с Кэти были изображены в весьма недвусмысленных позах.
— «Нет, всё же в Америке тоже есть идиоты», — я едва не приложил руку к лицу, и прошёл к столу, так же вальяжно развалившись на стуле, как и он.
— Мы бы хотели с вами подружиться, — с благодушной и покровительственной улыбкой сказал он, будто невзначай дотрагиваясь до фотографий.
— Кто это мы? Или у вас шизофрения? — полюбопытствовал я, решив по полной оторваться в этом разговоре, чем вызвал его оторопелый взгляд на меня.
— Мы — это некая дружественная вам организация, — попытался выкрутиться