Я говорю о себе и своих чувствах, понимая, что по сравнению с тем, что происходило с тобой за этот год, — это всего лишь жалкий эгоизм. Только после того, как день за днем я ждала твоих писем, которые так же день за днем не приходили, я поняла наконец в полной мере, что они значили для меня все эти годы. Ведь они были единственным материальным подтверждением того, что ты вообще существуешь. Пользуясь твоим выражением, я весь этот год думала, что вот, некая контора писала мне, и вдруг по какой-то причине писать перестала; может быть, думала я, эта контора просто закрылась, как это иногда случается с конторами. Смотри, чему я научилась от тебя — повторяю твой стиль. Ведь ты склонен был и Бога считать конторой. Но здесь, мой дорогой, ты ошибся. К счастью, Бог — не контора. И он вернул мне тебя. Но вернул не тебя сегодняшнего, а того, каким ты был. Ну, не ирония ли это? И вот я сижу сейчас в своей комнате, смотрю на твою фотографию на письменном столе, смотрю и думаю… думаю. Мне двадцать пять лет. А тебе? Снова вглядываюсь в твое уже не существующее лицо. Год назад, сказал ты. Сколько же тебе год назад было? Тридцать пять? Сорок? Больше?

Не скрою, ты красив (не хочу даже писать „был“). Да, мой дорогой. Если бы мы встретились в обычных обстоятельствах и ты стал бы ухаживать за мной, я думаю, что ты добился бы моей любви; может быть, не сразу, но вряд ли я устояла бы перед твоим обаянием. На этой фотографии ты даже слишком красив; таких мужчин называют сердцеедами. Жаль, что на фотографии не видно твоих рук; руки о многом говорят. Но достаточно и глаз. Твои напоминают мне глаза тигра. Задумывался ли ты об этом, говорил ли кто тебе, что у тебя тигриный взгляд, от которого цепенеет душа, переполняясь ужасом и восхищением? Но мне почему-то кажется, что, когда тигр влюблен, он смотрит на свою подругу взглядом властным и нежным одновременно. Этого взгляда пугаешься, но ему хочется в то же время покориться, противостоять ему невозможно. И в то же время этот взгляд — взгляд могучего хищника, предназначенного Создателем для убийства. Если можно соединить несоединимое, тигр — это невинный убийца. Он — таков. Ибо он — тигр. Мне кажется, что у тигра (и у тебя) глаза цвета темного меда. Я угадала? По фотографии трудно, увы, понять, какого цвета у тебя волосы, есть ли в них седина? Но все это несущественно. Это детали. Ты просто очень хорош собой, и я вполне могу себе представить, сколько девушек с удовольствием раскрыли бы тебе свои объятья. И все-таки (хотя ты это и отрицаешь) вид у тебя довольно грустный, никакого победного торжества в тебе я не заметила. В чем дело? Только не заставляй меня вновь поверить в это фантастическое твое утверждение. Что всю свою жизнь ты только ждал и предчувствовал встречу со мной, из-за чего отказывался от радостей жизни, от возможностей, которых у тебя было предостаточно.

Я права? Но и это несущественно. Если в том, что ты пишешь, есть хотя бы пятьдесят процентов правды, ты просто сумасшедший.

Нет, нет, нет… Ты не сумасшедший, мой дорогой. Все, что угодно, только не это. Но что же ты на самом деле?

А теперь еще и это. Выясняется, что ты меняешь свой облик, подобно облаку. Ты пишешь, что у тебя теперь другое лицо. Ну а глаза? Глаза ведь никакие врачи поменять тебе не могли, не так ли? А потому я уверена — даже с твоим новым лицом я теперь узнаю тебя, если встречу. По глазам, по взгляду. Слушай, я никогда не просила тебя ни о чем. Но я больше не могу. Не раскрывая себя, сделай так, чтобы хоть на миг оказаться рядом. Ведь если я поняла тебя правильно, в прошлом ты уже не раз оказывался рядом со мной. Сделай это снова еще раз. Прошу тебя! Ты увидишь, сердце мне подскажет, что это ты. И я упаду в твои объятья, на твои ладони. Без тени сомнения и без оглядки.

Не хочешь раскрывать себя — не раскрывай, пусть это выглядит, как случайная встреча. Но потом, потом… Когда мы окажемся наедине, ты скажешь мне одно только слово: „Теа…“

Один раз. Прошу тебя — об одной-единственной встрече. Пусть она даже будет первой и последней. Не бойся, я не выдам тебя, никогда и никому. Клянусь своею жизнью. Один раз. Случайная встреча двух людей… Может же такое случиться с мужчиной и с женщиной; любыми мужчиной и женщиной. Мы пойдем рядом, просто прижавшись друг к другу, болтая о пустяках, ни о чем. Зайдем в какой-нибудь ресторанчик, где играет музыка. Ты прислал мне за эти годы так много пластинок, но ни разу не догадался записать на одной из них свой голос, хотя возможности для этого у тебя, я уверена, были. Ты мог это сделать много лет назад. Но ты боялся нарушить конспирацию, да? Теперь ты уже ее нарушил, пусть чуть-чуть. Фотография передо мной, присоедини к ней, пожалуйста, свой голос.

Почти восемь лет я читаю твои письма. Временами мне хотелось, чтобы эта страница в моей жизни вообще отсутствовала. Но это — в прошлом. Теперь я хочу, чтобы это никогда не прекращалось. Я не сомневаюсь в том, что однажды — когда-нибудь — мы встретимся, невзирая на все обстоятельства, настоящие и будущие. Кстати, сейчас самое время тебе объяснить, почему все мои письма я отправляю на имя Франца Кафки. Равно как и почему все пластинки, которые ты присылаешь, — одного-единственного композитора.

Я принадлежу тебе, видимо, так же, как жертва принадлежит избравшему ее тигру.

Твоя Теа».

15

«Любимая моя!

Твое письмо открыло мне глаза на еще одну сторону твоей личности. Ты не только прекрасна и умна, но и очень проницательна. Этого я в тебе не угадал, и поверь, мне стыдно. Как профессионал я не имел права позволить себе такой просчет; более того, помню, я не раз хвастал перед тобой своей способностью разгадывать и правильно оценивать людей. По правилам той игры, в которую я вызвался играть, мне просто положено читать в людских душах, раскрывать их с первого взгляда и делать это безошибочно, поскольку плата за ошибку — жизнь. И вот выясняется, что в человеке, о котором я думаю беспрестанно,