– И очень ловкий, – добавил Лютер. – Правда, Нэнси?

– М-м, да, – пробормотала я, уже не особо прислушиваясь к разговору.

Сейчас меня интересовало, кто присутствует в зале, а кого не хватает. Все официанты были на месте: Кен за барной стойкой, Хиллари у входа в кухню, с кувшином воды в руке, и ещё двое тех, чьих имён я не знала: они стояли у дверей на палубу с бумажными полотенцами, переброшенными через сгиб локтя.

Джордж выглянула из кухни в белой униформе повара поверх джинсов. Сегодня она помогала матери с готовкой, а не обслуживала столы. Хиллари что‐то ей шепнула, и любопытство на лице Джордж сменилось глубоким потрясением. Она взглянула на меня, и я кивнула. Думаю, подруга поняла, что это значило: потом всё обсудим.

Я с отчаянием оглядела комнату. Подозреваемых было слишком много, и речь шла об очень дорогом ожерелье, которое обогатило бы кого угодно. Само собой, гости в основном были люди состоятельные, но жадности это не отменяло. И спрятать украшение легко – в карман или сумочку. А обыскать мы их пока не могли – и закон нарушили бы, и оскорбили бы важнейших особ Ривер-Хайтса.

Я попыталась сузить круг подозреваемых. В первую очередь логично подумать на тех, кто успел бы стянуть ожерелье – то есть всех, кто находился рядом с миссис Махоуни. Официантов, артистов и гостей за соседними столиками. Изумруд был крупный и блестящий, и любой мог его заметить ещё до ужина, когда миссис Махоуни гуляла по палубе, или уже в столовой.

– Всё равно верится с трудом, – проворчал капитан Майк и взглянул на сцену. – Тоби, ты ничего не видел?

– В темноте? Нет, конечно.

– Мы вообще ничего не видели, – сказала Кассиди, заламывая руки. Выглядела она такой же бледной, как миссис Махоуни. – Не понимаю … если украли что‐то ценное, почему никто не предлагает вызвать полицию?

– Полицию? – повторила Анджела Комо.

Молодая актриса сидела на диване на сцене, и вид у неё был испуганный. Может, переживала за свои украшения.

– Так мы и поступим. Сейчас же им позвоню, – согласился капитан Майк, но как будто нехотя.

И любопытно, почему же нехотя? Переживал, что у корабля появится дурная репутация? Или из‐за чего‐то другого?

Я сделала себе мысленную пометку изучить историю «Красавицы Магнолии». Капитан утверждал, что раньше ничего подобного не случалось, но теперь во мне зародились подозрения.

Он достал мобильник и набрал 911. Объяснил оператору, что случилось, и попросил связать его с шефом полиции. Снова всё объяснил, подождал ответа, бросил на меня удивлённый взгляд и протянул мне трубку.

– Нэнси!

Я едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Это был шеф Макгиннис. Наверное, стоит объяснить, что он меня недолюбливает, и это взаимно. Его раздражает, что я раскрываю преступления, которые ему не по зубам. А мне не нравится, как он забирает всю славу себе – не только за мои достижения, но и за достижения своих трудолюбивых коллег.

Я перевела дыхание и ответила:

– Да, шеф Макгиннис.

– Ты уверена, что ожерелье Агнес Махоуни украли?

– Похоже на то.

В трубку было слышно, как он стучит пальцами по столу. Шеф обречённо вздохнул:

– Ясно. Сегодня никого не смогу отправить. Наша патрульная лодка сейчас ниже по течению. Какие‐то буйные подростки стащили каноэ, и мы с ними разбираемся. Что думаешь, сможешь пока изучить обстановку? – неуверенно предложил он. – Я отправлю лодку с утра. Или ты считаешь, что дело очень срочное?

– Нет-нет, всё в порядке. Мы справимся. Я начну расследование.

– Хорошо. Я попросил капитана вернуться в Ривер-Хайтс, но не подходить к пирсу. Мы ведь не хотим, чтобы подозреваемые сошли с корабля?

– Конечно, сэр, – смиренно ответила я, хотя и так собиралась попросить капитана проследить, чтобы на ночной экскурсии никто не сбежал под светом луны.

– Ещё я попросил капитана сообщить мне имена всех членов экипажа. Я проверю по базе, нет ли у них преступного прошлого. Постарайся не испортить никакие улики, Нэнси, и не обвиняй кого попало. На борту очень уважаемые люди …

После этого я слушала его вполуха. Макгиннис всегда переживал, что я буду больше мешать расследованию, чем помогать, даже несмотря на то, сколько дел я раскрыла.

– Не переживайте, шеф, не переживайте. Я буду очень тактична.

Ну, по крайней мере, попытаюсь.

Я отключилась и вернула телефон капитану.

Он скептически смерил меня взглядом.

– Хочешь сказать, ты – сыщица?

– Одна из лучших в городе, – тут же вступилась за меня миссис Махоуни. – Нэнси раскрывала дела, которые ставили в тупик всё местное отделение полиции!

Капитана это явно не убедило.

– Лицензия у тебя есть?

Я почувствовала, как Нэд напрягся, и догадалась, что сейчас он примется ругаться с капитаном, поэтому поспешила вежливо ответить:

– Нет, я всего лишь детектив-любитель, но шеф Макгиннис попросил меня заняться расследованием. А значит, он считает, что я справлюсь. По крайней мере, пока мы не вернёмся в город.

Майк покачал головой.

– Как скажешь. Но если из‐за тебя преступник выйдет сухим из воды, Макгиннис ещё получит от меня, владельца лодки и наших страховых компаний!

На это я ничего не ответила. Мне не раз встречались сложные задачки, но практически во всех случаях всё решали время и терпение. Недоверие Майка и сомнения Макгинниса лишь подогревали мой пыл. Однако я должна была показать, кто здесь главный. Ненавязчиво, разумеется.

– Мы можем удержать гостей в столовой ещё хотя бы на пару часов?

Капитан хотел было поспорить, но затем всё же кивнул:

– Чтобы никого не упускать из виду? Мысль неплохая. Предложим ещё кофе и десерты, попросим Тоби развлечь аудиторию.

С этими словами капитан повернулся к остальным:

– К сожалению, мы вынуждены повернуть обратно, а развернуть корабль здесь будет непросто. Канал у Острова Каменного Одиночества очень узкий, и плыть будем медленно, даже с Кэбом за штурвалом.

После этого, уже как будто задним числом, он добавил:

– Поэтому разумнее всем оставаться здесь, в столовой. Если на борту вор, лучше не упрощать ему работу. Разумеется, официанты продолжат приносить еду и напитки по вашему желанию.

– А как же сбор пожертвований? – вмешалась мисс Такер. – Мы заплатили за круиз и за спектакль. Не сомневаюсь, многие отнесутся к ситуации с пониманием, но наверняка будут и недовольные. Боюсь, это дурно повлияет на наши будущие благотворительные вечера, особенно привязанные к подобным мероприятиям.

Тоби спустился со сцены. Он выглядел словно гость из прошлого в своём костюме девятнадцатого века, но речь завёл по‐современному деловую.