которым нас отправило командование, или нет. Если он, то его необходимо вернуть обратно или уничтожить. Лучше, конечно, первое. Сделать это я должен скрытно, а для этого нужен хороший отвлекающий маневр. Суть ясна?

— Какой маневр?

— Вот в этом и вопрос. Вообще-то, он появился сам собой, хотя я так не планировал. Этот Петухов, возомнивший себя великим командиром, даже за границы лагеря не выйдет. Наверняка где-то ошибется и поднимет шум. Себя загубит и других на дно потащит. Если бы он был один, то и черт с ним. От таких людей пользы для армии и страны в целом, просто не будет. Но с ним другие, а это в корне меняет дело — шанс того, что их заметят, становится значительно выше. Скорее всего, все погибнут. Побег отсюда, без предварительного плана и без подготовки, это самоубийство. Я дал им шанс, но они не захотели. В плен их больше никто брать не будет, расстреляют, а на их место притащат новых. Больше тут ничего не сделать.

— И что ты теперь намерен делать?

— С этим? Ничего! У меня другая, куда более важная цель. Но если они не наследят раньше, то нужно самим устроить шум, где-нибудь неподалеку, чтобы переключить внимание тех, кто находится внутри здания. Однако, сделать это нужно только в том случае, если груз и в самом деле находится здесь. Сначала я должен в этом убедиться.

— Груз тяжелый?

— Да. Но насколько я помню, все брать и не нужно. Можно извлечь его часть, а остальное уничтожить.

— Ясно. Какой шум нужно устроить? Что-то взорвать? — уточнил Лось. — Чем?

Я показал ему пару гранат.

— Так… Я территорию не знаю. Меня только сегодня сюда привезли, сразу на работы кинули в южной части лагеря. Остальные остались в первом лагере, где-то в этом квадрате. Точнее не знаю. В той части лагеря взрывать нечего, там стройка бараков и стены. Чтобы отвлекающий маневр получился громким и переключил на себя внимание противника, хотя бы ненадолго, взрывать нужно что-то большое. Желательно, подальше от самого здания, но в пределах лагеря.

— Техника. Тут много техники.

— Это не сложно. Но ты представляешь, что после этого начнется? Это Пакистан, здесь войны нет.

— А где доказательство, что это сделали советские военные? Перебьют пленных — так мало ли, что и куда они дели. Меня тут нет, моей группы тоже. Но именно поэтому территорию нам нужно будет покинуть как можно скорее. Кстати, тебе бы переодеться! — я указал на лежащего в стороне душмана, с перебитым кадыком. — Его костюм подойдет, а то лохмотья эти…

Ответил тот не сразу. Сначала задумчиво посмотрел на тело, потом на меня. Потрогал рваную ткань.

— Это не лохмотья! — тихо ответил он. — Это то, что осталось у меня от родной земли. Они ведь все забрали — ничего не оставили. Вообще ничего. Это остатки моей военной формы, в которой я был в тот день, когда повел за собой сержантов и ефрейторов искать сбитую вертушку. Жаль, не нашли мы. На засаду большую наткнулись. Черт меня дернул, пойти туда. Но я не мог не пойти.

— Знаю. Ты дочь шел спасать.

Как-то незаметно я перешел на ты.

— Откуда? — удивился тот, подняв на меня уставший взгляд. — Ты что-то об этом знаешь?

— Ну… Задачу-то я тогда не выполнил! Отвел тот ГАЗ-66 на пару километров севернее, остановил, передал командование Самарину. А сам вооружился и в горы пошел. Нашел упавшую вертушку, вывел выживших. С дочерью все в порядке, жива и здорова. А Самарин летчика того доставил к нам в часть, благодарность потом получил. В общем, все закончилось хорошо. А на меня кое-кто обратил внимание. И вот я здесь.

— Сам пошел в горы? А душманы?

— Да их там почти не было… — мне пришлось слегка исказить правду. Вполне возможно, что преследовавшая нас банда была частью той, на которую нарвался сам Лось. — Главное, все живы были. Обеих женщин-геологов вывели, да и раненого военного советника тоже… Все бы хорошо, но у меня время горит!

— Сейчас?

— Да. В десять ровно начнут. Уже без пяти.

— Ясно… Давай мне гранаты! Когда будет нужно, дашь сигнал… Вон там под окнами есть небольшое строение, буду ждать там. Дашь сигнал, я все сделаю.

— Хорошо. Не подставляйся. И все же, может, переоденешься?

— Разберусь. Иди.

И я пошел. За пазухой, под ремнем по-прежнему был мой Стечкин. Из советского на мне больше ничего не было. Ну, разве что часы, но их снимать было нельзя.

Найти главный вход в здание оказалось вообще не сложно — там паслась охрана. Опять-таки душманы Теймураза. Судя по всему, здешний лидер оппозиции осел тут не просто так. Место удобное, безопасное и относительно комфортное. Да еще и под крылом американцев. Зачем торчать в Афганистане, если там в любой момент могут на голову упасть советские бомбы? А тут он в безопасности — просто так его не достать.

Черт, какие же у них планы? Ведь не просто так тут и американцы торчат, словно чего-то ждут! И что-то подсказывало мне, что тот торговец по имени Абдулла, сильно ошибся.

Под руководством Теймураза было вовсе не шестьдесят бойцов, а как минимум вчетверо больше. Просто все они были раскиданы по сектору, представляя собой разрозненные группы. Однако уже было ясно, что он получал от кого-то не только оружие и деньги, но и информацию, относительно того, что делают советские войска на границе. Именно так и ушла информация о перевозке «Заката».

Однако, что происходило внутри, было настоящей загадкой.

Входить через центральный вход я не стал — слишком большой риск. Помимо душманов, отдельной группой держались еще и те, на чьем транспорте я приехал зайцем.

А вот забраться через запасной вход самое то. Подвала тут, скорее всего, нет — они в Средней Азии и не нужны. Часть окон первого этажа открыты, решеток само собой не было. Погода и климат позволяли.

Свет тоже горел не везде. Я довольно быстро отыскал более-менее незаметное темное место, где света не было. И людей поблизости тоже. Тихо подошел, встал у стены. Прислушался — тишина. Вроде бы никого. Заглянул внутрь — тоже тихо. Однако где-то из глубин помещения шел гул людских голосов.

Открыл окно шире, протиснулся внутрь, подтянулся на руках и закинул ноги.

Секунда — другая и я уже