…Корветенкапитан вместе с эсэсовцем небрежно облокотились на леерные ограждения высоко поднимавшейся над корпусом лодки рубки и неторопливо докуривали «прощальные» сигареты, наблюдая, как четко и слаженно, без ненужной суеты, работает команда Накамуры, готовя лодку к отплытию, или – как машинально поправил Кремера Хейтц – к выходу в море, поскольку корабли не «плавают», а именно «ходят». Штурмбаннфюрер добросовестно пытался запомнить, что на подлодке потолок именуется «подволок», что вообще на любых судах нет «повара», «туалета», «веревки» и «ограждений», а есть кок, гальюн, конец и леера, но быстро запутался и на все свои попытки «перековаться в морского волка» попросту со смехом махнул рукой. Особенно развеселило эсэсовца сообщение, что на флоте нет команды «отдать концы!» – есть «отдать швартовы!», а концы, как оказалось, «держат, вяжут, принимают и бросают»! После этого курса «морского ликбеза» Кремер окончательно признал, что в капитаны он не годится, и добавил, что отсутствие команды «отдать концы» его решительно успокоило, и он теперь всецело доверяет «настоящим морякам» – капитану Накамура и корветенкапитану Хейтцу…

Мглистое солнце на несколько минут проглянуло сквозь рваные низкие облака, мутно-серым одеялом затянувшие небо над Балтикой, и с интересом рассматривало длиннющую подводную лодку, медленно вытягивающую под мерный рокот дизелей свою обтекаемую тушу из-под маскировочной сети – словно сама покровительница Японии, богиня Аматерасу, благословляла подлодку «Сен-Току» на нелегкое плавание в мрачноватых глубинах океана…

Прозвучали последние команды, с глухим стуком, смягченным толстыми резиновыми уплотнителями, захлопнулись последние люки, и подлодка, безропотно подчиняясь капитанскому приказу «срочное погружение!», приняла в свои цистерны балласт, повернула горизонтальные рули-плавники и, влекомая шестнадцатью тысячами лошадиных сил, упрятанных в двух могучих дизелях, медленно ушла под воду… Ни шумного, сверкающего медью оркестра, выдувающего бравурные марши, ни прощальной тревожно-пронзительной сирены корабельного ревуна – ничего этого не было. Загадочная дама по имени «Тайна» не терпит лишнего шума, ведь от него бывают только неприятности…

Кроме странного груза в свинцовых ящиках и двух немецких офицеров «Сен-Току» уносила в глубину еще одного непонятного гостя: средних лет крепкий мужчина в чуть мешковатом гражданском костюме, большую часть времени проводивший в своей отдельной «каморке-каюте» и в разговоры ни с корветенкапитаном, ни с эсэсовцем не вступавший, – мужчина вежливо раскланивался, учтиво улыбался, но знакомиться с товарищами по путешествию не спешил. Единственное, что все-таки удалось выяснить, так это то, что незнакомец прекрасно говорит по-немецки и является представителем самого рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Узнав о существовании непонятного «конкурента», штурмбаннфюрер явно почувствовал себя уязвленным и пробормотал что-то вроде: «СД ему мало, прислал еще какого-то бандита…»

После короткого совещания по поводу внешности незнакомца, моряк и эсэсовец сошлись во мнении, что мужчина явно не японец, но, безусловно, тоже восточных, монголоидных кровей, на что Кремер тут же язвительно пошутил: «Да хоть черномазый из Алабамы, лишь бы он не оказался арабским убийцей-ассасином или индусом из секты душителей!»

Обтекаемая туша «Сен-Току» ходко шла в морских глубинах, распугивая серебристые рыбные стаи, а в ее теплом, тускловато освещенном нутре пассажиры укладывались спать.

– Кстати, герр корветенкапитан, вы не храпите? – настроенный благодушно после парочки рюмашек доброго айнциана, поинтересовался у соседа по каюте Кремер. – Нет? Ну и замечательно, а то я сплю очень уж чутко, а выспаться хочется чертовски… Да, и вот еще что… Надеюсь, мы отныне если и не закадычные друзья, то уж не враги точно! А если я все-таки немножечко ошибаюсь, то хочу заранее вас предупредить: если вдруг вам захочется меня придушить ночью, то имейте в виду – я переломаю вам руки еще до того, как они коснутся моего нежного горла… – Эсэсовец сладостно потянулся, протяжно зевнул и, уже засыпая, проворчал: – нет, в танке все-таки лучше, черт меня подери…

«…Вот и все, ребятки… Люки задраены, лодка на глубине, и никуда ты, милок, отсюда не денешься! Как говаривали товарищи в теплой Испании: “Патриа о муэртэ! Но пассаран!” – “Родина или смерть! Они не пройдут!” Там “они” все-таки прошли, собаки фашистские… Там целые интербригады бились на нашей стороне, а вот здесь я – один. И просто сдохнуть я не имею никакого права: я должен доказать, что и один в поле – воин! Как Ильюшка Муромец – вышел в поле, махнул молодецкой рученькой и побил рать неисчислимую… Рать в поле мне, конечно, не побить, но задание я выполню… Только воевать придется по завету товарища Суворова – не числом, а уменьем! Это невероятно трудно и опасно, но я буду воевать, и в этой войне для меня есть только два слова: “наступление” и “победа”… Другие, вроде “не могу больше, братцы!” и “все пропало, нам конец!” – я просто забуду… Иначе нельзя, никак нельзя…» – засыпая, думал советский разведчик…

6

Блетчли-Парк, пригород Лондона. Станция дешифровки королевских ВМС

…С тех самых пор, как человечество изобрело письменность, появилась и необходимость в тайнописи, поскольку людям из торговых, дипломатических и уж тем более из военных кругов всегда найдется, что скрывать от любопытных глаз. Так появились различной сложности шифры и всякого рода «симпатические» тайные чернила, простейшим образцом которых является самое обычное молоко, с помощью которого Владимир Ульянов-Ленин и писал в узилище свои «воззвания и указания товарищам на воле». А поскольку одним из самых распространенных пороков во все времена являлось любопытство, особенно свойственное дипломатам и военным, всегда утверждавшим, что «миром владеет именно тот, кто владеет информацией», то сразу же за возникновением шифровок появились люди и даже целые службы, разгадыванием этих шифров и занимавшиеся. Называют людей этой загадочно-секретной профессии криптологами, что на обычном языке будет означать «шифровальщики» и «дешифровальщики»…

В рейхе штат криптологов содержала каждая из уважавших себя служб, причем самые сильные специалисты работали в «Люфтваффе» Геринга, в абвере и в разведке Кригсмарине. В Главном имперском управлении безопасности – РСХА подобная служба была, вопреки ожиданиям и самой логике, самой малочисленной и слабой, из-за чего работники в черной эсэсовской форме частенько вынуждены были испрашивать разрешения у Кальтенбруннера, сменившего в сорок втором Гейдриха, и обращаться к «более богатым» соседям…