вокруг. Я твердо уверена в том, что ее послушание и та линия поведения, которую она вынуждена была принять уже в первые годы жизни, пробудили в ней хищника, каким она была до самого конца. Остановить маму не мог никто, и особенно, мужчина!

Каким бы известным и выдающимся ни был мой отец, он вовсе не был сказочным принцем на белом коне. Папа был тяжелым человеком, зацикленном на собственном мироощущении. Он все время удерживал маму, не отпускал ее от себя, не давая ей реализоваться как личности, возможно потому, что она была очень красива. Любой, кто ее увидел, подумал бы, что она принадлежит эре «золотого кинематографа» или что-то в этом роде. Мамина красота была ослепительной, и отец умирал от ревности от одной лишь мысли о том, что кто-то мог отнять у него жену. Таким образом, жизнь моей мамы, ее мирок, замыкался в квадрат: дом — рынок, дом — школа, дом — церковь, иногда кино с детьми, и снова дом. Отец четко отслеживал время, затраченное мамой на переход из одного места в другое. Сейчас все это видится мне в нездоровом свете. Разумеется, мама сильно переживала из-за смерти отца, но вместе с тем она почувствовала облегчение и свободу. Она осознала, что там, снаружи дома, существовало что-то, о чем она не могла узнать раньше. Что-то такое, к чему у нее не было доступа, бог знает, почему.

Вот тогда-то мама и взбунтовалась, в полном смысле этого слова. Из смиренной женщины и послушной жены она превратилась в женщину, которая запросто, по-свойски, разговаривала с самыми высокопоставленными людьми «Телевисы»[20]. Через некоторое время сама того не заметив, она стала моим менеджером. Девизом ее поведения стало: «Они не выступят против меня. Теперь они узнают, кто такая Иоланда Миранда, никогда больше они не унизят меня».

Да, моя мама стала несгибаемой женщиной. Не знаю, было ли ее чувство желанием мести, но знаю, что все закончилось тем, что каким-то образом ей заплатили сотни продюсеров, исполнительных директоров, импресарио всевозможных шоу, в которых я принимала участие.

Иногда я задаю себе вопрос, какой была бы моя жизнь, будь жив мой отец. Я тешу себя мыслью, что он поддержал бы меня в моем решении стать артисткой, потому что несмотря на то, что он был требователен и суров по отношению к моей маме, я уверена, что в последнее время он сожалел о том, каким он был. В самом конце своей жизни он осознал свои ошибки, он вдруг увидел свою жизнь со стороны, как фильм, и на самом деле раскаялся.

Раскрывая артистку

Я убеждена в том, что это жизненные обстоятельства подвели меня к тому, чтобы стать артисткой, но как бы я ни любила свою профессию, я никогда не чувствовала себя в ней, как рыба в воде. Я всегда чувствовала себя неспокойно в мире зрелищ, главным образом потому, что мне не нравится хвастаться своими успехами, а также не нравится слишком много говорить о себе. Мама до сих пор говорит мне, что я должна научиться «верить в себя», потому что часто я поступаю так, будто не верю в собственный успех. Но, я думаю, что самой судьбой мне было предначертано становиться частью закулисного мира, и неважно верю ли я в себя или нет… Я не знаю, достигну ли этого в своей жизни, потому что в этой профессии все еще есть слишком много вещей, которые мне трудно переносить. Например, постоянные гастроли, пребывание вдали от семьи, вечная работа, реклама, полная самоотдача — и все это всегда с улыбкой на лице, не показывая усталости. Нет, конечно же, эта работа многое дает тебе, но и взамен требует не меньше; думаю, именно это люди зачастую и не понимают. Но, как бы то ни было, а в глубине души я на самом деле обожаю петь, писать песни, проводить часы в студии звукозаписи с музыкантами, создавать звуки и новые музыкальные проекты, творить в эти моменты чудеса — подбирать гармоничный тон и звучание, которые будут существовать вечно. Меня захватывает мысль о том, что мои песни смогут сопровождать кого-то в этом мире в самые важные моменты его жизни — на свадьбе, в день пятнадцатилетия, в его страданиях, достижениях, любви. Для меня очень трогательно и волнительно — стоять на сцене, живьем чувствовать людей, их запах, касаться их, петь хором вместе с тысячами голосов присутствующих на концерте людей те песни, что когда-то были простой задумкой; поддерживать отношения с разными группами поклонников на разных частях света, узнавать друг друга лично, разговаривать, общаться. И, кроме того, это грандиозная возможность перевоплотиться, исполнить роль, потрясшую тебя до самой глубины души.

Для меня это чудо, волшебство моей профессии… это жизнь… когда я кричу каждой клеточкой своего тела: «Я жива… я здесь… я вся целиком… и это — Я!»

Искусство меня завораживает своим творением, своим самовыражением. Когда эта чарующая часть моей профессии оказывается замутненной разного рода слухами и извращенными домыслами, которые распускают об артистах некоторые люди, мне бывает очень сложно понять, что их беспокоит. У меня стоит комок в горле, потому что я не могу выносить это, и комок этот невозможно проглотить. Я никогда не мечтала об этой оборотной стороне своей работы. И тем не менее, я продвигалась вперед, плывя против течения, устраняя со своего пути водоросли, сети и ловушки, в которые меня хотели затащить, чтобы «убрать» с выбранной мною дороги. Но, на самом деле никто не может убрать свет, даже если многим мешает его сияние. Как-то один из моих фанов сказал мне: «Королева моя, если им мешает твой свет, пусть нацепят солнцезащитные очки!»

С тех пор как по всему миру в интернете набрали силу социальные сети, я благодарю Бога за то, что могу напрямую общаться с моими фанами и видеть их реакцию в режиме реального времени. Я могу говорить с ними обо всем, начиная с пожелания спокойной ночи и заканчивая рассказами о том, что происходит в моей жизни, что я изучаю, что читаю, о чем мечтаю. Мне нравится подобное положение дел, поскольку интернет позволил мне стать пресс-атташе себя самой.

Я должна пояснить, что ни