Впрочем, сегодня ему предстояло решить еще один кадровый вопрос. Человек. которого он вызвал, уже почти двадцать минут мариновался в приемной. Прежде, чем его пригласить на беседу, Иосиф Виссарионович открыл папку с материалами, предоставленную Кировым. Он даже планировал на эту беседу пригласить Сергея Мироновича, но потом передумал. Решил освежить память. Так, сомнение в курсе товарища Сталина. Нет, не в отказе от мировой революции, а о роли партии. И еще… надо понимать национальные окраины, больше полномочий органам власти на местах. Ограничение власти центра, только стратегические позиции. Больше свободы — экономической! Ага! Хорошо, что не свободы как свободы! Вообще и в общем. только экономической. Мол, планирование центра наносит хозяйствам республик вред, поскольку только они, на местах знают, как и что развивать. Ладно. Пусть Поскрёбышев его приглашает. Закрыл папку. Дверь открывается.

— Здравствуйте, товарищ Сталин!

— Здравствуйте, товарищ Берия! Присаживайся.

Было заметно, что Берия нервничает. Он не знал, по какому вопросу его вызывают, поэтому прихватил с собой довольно толстую кожаную папку с самыми разными бумагами, только зря. Во время этого разговора бумажки не понадобятся. Не о них будет разговор. И даже не о том проекте, который Берия сейчас курирует.

— Скажи, геноцвале, с каких пор ты стал сомневаться в гениальности товарища Сталина?

А геноцвале сразу побледнел, да. такой вопрос — он ведь под расстрельную статью тянет. И не только себе такой приговор подписывает.

— Товарищ Сталин, в вашей гэниальности я нэ сомневался, вот о том, что ви можете ошибаться — думал. Но у вас и ошибки гэниальные!

Тут вождь не выдержал и рассмеялся. Вот уж хитрый жук, даже тут вывернуться пытается! Отсмеявшись, поинтересовался:

— И в чём ошибается товарищ Сталин?

— Товарищ Сталин, это мне так кажется, но я не гэний, я тоже имэю право ошибацца.

— Вах, давай без этого. По делу давай.

— Товарищ Сталин, с экономической точки зрэния дэятельность Госплана — это прэступление! Он совершенно нэ учитывает особенностей на мэстах! Так нэльзя. Каждая рэспублика, каждый объект тянет на сэбя одеяло, а Госплан их мнение игнорирует. Правильно игнорирует. Толко это ведет к тому, что на местах зреет нэдовольство Госпланом. Надо по-другому этого работу строить. Чотбы сначала учитывал, что хотят мэстные товарищи, а потом планы дэлал. Тогда развитие будэт быстрее. Лючше!

— И что еще?

— А еще, товарищ Сталин, ходят такие разговоры, что партия нэ будет руководить хозяйством. Но так нельзя! Зачем тогда рэволюцию делать било? А если нэ будет партийного руководства, то опять рабочими буржуи будут крутить. Нэправильно это! Тэ еще наруководят!

— Скажи, Лаврэнтий, ты вот — буржуй?

— Нэт, товарищ Сталин, моё происхождэние самое что ни на есть…

— А вот в душе ты буржуй, товарищ Берия! Потому что отрицаешь роль Госплана в руководстве экономикой. То, что ты мне твердишь, это основы рыночной экономики, когда «рынок всё порешает».

Вот, опять фразу попаданца ввернул. Ничего, он меня в плагиате обвинять не будет, надеюсь. А что ты, товарищ Берия, так побледнел? Почувствовал холод Сибири? Нет, дорогой мой, у тебя тут только два пути — или в когорту моих верных товарищей, или в могилу. Третьего не дано!

— Я так свои мысли не рассматривал.

— Тебе образования не хватает. Знаю, не успел. Ладно. Ты ведь руководишь важнейшим проектом. Я бы сказал, архиважнейшим. А образования не хватает. Нехорошо. Надо тебе подтягивать базу. Иначе плохо будет. Ты скажи, потянешь еще и учебу? Или тебе лучше на пару лет отправиться поучиться, а тогда снова на работу? Что скажешь?

— Товарищ Сталин! Спать не буду, всё, что надо выучу. Но для того, чтоби в дэле спэцкомитета не терять темп, считаю, что потяну — учебу и работу. Нэт другого вихода!

— Уверен, Лаврэнтий?

— Уверен!

— Ладно. Дам я тебе одного человека. Он с тебя часть нагрузки на пару месяцев снимет. Я его всё равно хотел к тебе прикомандировать. Это директор Тульского оружейного завода. Ванников. Я Борису Львовичу новое место подыскивал. Не сработаешься с ним, пеняй на себя. Мне нужен результат, Лаврэнтий. И тебе результат нужен, а чтобы ты мог работать с отдачей сил. Хочу тебя спросить, ты про обычай аманатов знаешь? Вижу, что знаешь, а что так побледнел? Не надо бояться человека с ружьем, не надо… А вот Нина Теймуразовна у нас побудет. И от того, как ты будешь работать, будет зависеть, что дальше последует: или в аманаты Серго пойдёт, или Нино выпустим.

— Так Нино ничего нэ знала? — Сделал несмелую попытку заступиться за жену Берия.

— Почему это не знала. Она что у тебя, глухая, или слепая? Она не донесла до партии и органов о сомнениях своего супруга, сомнениях, которые слишком рьяный следователь может оценить и как предательство. Тут всё зависит от того, как на это дело посмотреть. С одной стороны, товарищ Берия — просто дурак необразованный. С другой — гражданин Берия обычный предатель и контра недобитая. Или твои шашни с националистами забыты? У нас никто не забыт и ничто не забыто, пока еще товарищ Берия.

От автора: Я тут слышал, что лайки и добавление в библиотеки весьма способствуют производительности авторского труда. Предлагаю проверить это всем вместе! А вообще-то благодарен всем, кто интересуется моим творчеством и готов покупать книги. С уважением, Влад.

Глава пятая

Личная просьба

Глава пятая

Личная просьба

Москва, Лубянка 2, кабинет С. М. Кирова

16 марта 1937 года

Попасть на прием к Кирову для меня оказалось делом непростым. Наверное, чуть проще, чем многим другим обычным гражданам, но всё равно сложностей хватало. И главное — серьезная загруженность наркома внутренних дел, на которого, к тому же, в начале марта произошло очередное покушение. Подробностей я не знал, да и про сам факт покушения мне сквозь зубы по большому секрету сообщил мой непосредственный пока еще начальник, Артур Христианович Артузов. Решение покинуть ИНО не было спонтанным: хотя удалось как-то психику привести в порядок, но вот здоровье подправить не смогли — особенно мучился почками. Меня регулярно поили какими-то травами, водили на токи, или магниты, я не слишком-то разбираюсь в этих странных медицинских приборах. Но пластинки к пояснице прикладывали и что-то там к ним подключали — это точно помню. В апреле должны были направить на лечение в какой-то санаторий с лечебными водами. Куда — пока