– Я вернулась, – говорю я, ни к кому не обращаясь, и вхожу внутрь.

В доме пусто и… холодно.

Как и всегда, когда тети и дяди в нем нет.

Возможно, мне стоило побыть эгоисткой и попросить Ким остаться на ночь.

По какой-то причине я не хочу оставаться одна этим вечером.

Оказавшись в своей комнате, я снимаю пальто и бросаю его на стул у письменного стола, открываю балкон, а затем падаю на кровать головой вперед.

С тех пор как я ушла с вечеринки, мне на грудь давит какая-то тяжесть. Это заставляет меня чувствовать себя так, словно мне тесно в собственном теле.

Сегодня вечером я победила.

Я не только остановила Эйдена, но и унизила его перед всей школой так, как никто не смел раньше.

В конце концов, он король. Никто не осмеливается смотреть ему в глаза дольше пяти секунд, не говоря уже о том, чтобы проявлять неуважение, пока все студенты находятся в пределах слышимости.

Но я это сделала.

Я выиграла.

Тогда почему я не испытываю чувства триумфа? Во всяком случае, внутри пусто.

Перекатываясь на спину, я смотрю через балкон на улицу.

За окном едва заметно моросит, но я чувствую это всеми фибрами души. Запах земли после дождя наполняет мои ноздри, и у меня вырывается вздох.

Я достаю телефон и набираю в строке поиска Гугл «смерть Алисии Кинг».

Появляется несколько статей. Все они утверждают, что Алисия погибла в автокатастрофе. Ее разбитая машина была найдена у подножия скалы. В отчете коронера говорится, что смерть была долгой и мучительной. Поскольку место пустынное, а в тот день шел дождь, людям потребовалось некоторое время, чтобы найти ее.

Я сглатываю, мои пальцы зависают над экраном телефона.

Что она чувствовала в те часы, когда медленно умирала в своей машине?

Больно даже представлять это.

Некоторые репортеры предполагают, что у нее были суицидальные наклонности, а «Кинг Энтерпрайзес» просто маскирует это как несчастный случай.

Они также предполагают, что Джеймс Кинг, старший брат Джонатана и отец Леви, который, как сообщалось, погиб в результате несчастного случая четыре года назад, на самом деле умер от передозировки.

Если это правда, то Джонатан играет большую роль в средствах массовой информации, раз его семья выглядит такой могущественной и лишенной слабостей.

Я возвращаюсь к статьям об Алисии и смотрю на ее фотографии. Она была миниатюрной, с темно-каштановыми волосами и черными как смоль глазами. Даже черты ее лица такие крошечные, что их невозможно различить.

Она похожа на девушек из старинных фильмов. Утонченных, элегантных и с загадочной улыбкой.

– Что на самом деле с тобой случилось, Алисия? – шепчу я ее фотографии. – Как получилось, что ты оказалась с таким мужчиной, как Джонатан?

За исключением маленькой красивой родинки сбоку от правого глаза, Эйден совсем на нее не похож. Он определенно копия своего отца.

Даже после того, как я увидела ее фотографии, они ничего не вызывают в памяти.

Мои глаза пробегают по статье, и я останавливаюсь. Несчастный случай с Алисией произошел за день до пожара, унесшего жизни моих родителей.

Нет.

Это, должно быть, совпадение.

Алисия умерла в Лондоне. Мы жили в Бирмингеме.

Мама и папа ни за что не могли убить ее, как Джонатан сказал Сильвер.

Я ввожу имена своих родителей в строку поиска: Джон Стил и Эбигейл Стил.

Никаких фотографий или статей не выходит. Даже статья, которую я прочитала несколько недель назад о домашнем пожаре, исчезла.

Это… странно.

Ну, мои родители были не так важны, как Алисия Кинг или Джеймс Кинг.

Я просматриваю галерею своего телефона и нахожу фотографию мамы и тети, сделанную старым полароидом.

Пожар уничтожил все, что было у родителей. Эта старая фотография – единственное, что у меня осталось. Я украла снимок у тети несколько лет назад.

На самом деле тетя не любит говорить о моих родителях или о чем-то еще из прошлого. Она всегда твердит, что мне лучше поберечь свою энергию для будущего.

На снимке тетя Блэр широко улыбается в камеру, ее рука обнимает маму за плечо. У мамы легкая улыбка, которая едва достигает глаз.

Несмотря на то, что тетя старше, на ней модные джинсовые шорты и майка-безрукавка. Мама, напротив, одета в прямое платье до колен, а ее золотистые волосы собраны в консервативный пучок.

На момент съемки они были примерно моего возраста, или, может быть, на год старше, но мама выглядела так, словно ей недавно исполнилось тридцать.

Просто поразительно, насколько я на нее похожа. Цвет глаз. Оттенок волос. И даже форма лица. Как будто я смотрю на себя из другого времени.

– Что случилось, ма? – Мой голос ломается. – Я бы хотела, чтобы ты была здесь и сказала мне.

Я прижимаю телефон к груди и закрываю глаза, борясь со слезами, пытающимися вырваться наружу.

Должно быть, я заснула, потому что, когда я открываю глаза, мягкая лампа, которую я всегда держу включенной, потухла.

Дезориентированная, я осматриваюсь вокруг и замираю.

Мои руки.

Оба моих запястья обмотаны веревкой и привязаны к перекладине кровати. Я лежу на спине, вытянув руки над головой.

Что за?..

Я дергаю за веревки, но они не ослабевают. Лишь стягивают мои запястья до боли.

Прежде чем я успеваю сосредоточиться на этом, что-то еще прорезает черноту ночи.

Надо мной нависает тень.

Темная знакомая тень.

На секунду я оказываюсь слишком ошеломлена, чтобы среагировать. Тысячи мурашек пробегают по коже, и ужас взрывается в моем позвоночнике.

Это… еще один кошмар? Неужели монстры наконец-то пришли за мной?

Я кричу.

Сильная рука зажимает мне рот, заглушая крик и дыхание.

Озноб охватывает все тело, когда я смотрю на силуэт широко раскрытыми глазами.

– Ты облажалась, сладкая, – шепчет жестокий голос рядом с рукой, закрывающей мне рот.

Э-Эйден?

Я делаю глубокий вдох через нос. Мужской гель для душа и неповторимый аромат, исходящий от него, поражают меня.

Это Эйден.

Его пальцы напрягаются, когда он свободной рукой хлопает меня по щеке. Его колени обхватывают мои бедра.

Он связал меня.

Какого черта ему понадобилось связывать меня? Он никогда не делал этого раньше.

Это что, еще одна дурацкая игра?

Игра это или нет, но он больше не добьется своего.

Я дергаю за веревки и пытаюсь соскочить с кровати.

Он прижимает колени к моим бедрам, обездвиживая. Я вздрагиваю, но не останавливаюсь.

Я дергаю за веревки и пытаюсь поднять колено, чтобы ударить его по яйцам.

Он не оставляет места для маневра, как будто знает, что я