Орелик поднялась на ноги, торопливо отключая застёжки на груди.

— Ты что делаешь?! — закричал навигатор.

С выпученными от ужаса глазами он выглядел комично. Русана улыбнулась.

— Как видишь, раздеваюсь. Снаружи воздух просто замечательный.

— Атмосфера биологически активна! Это смерть!

Орелик покончила с застёжками и, нетерпеливо дёргая плечами, начала освобождаться от скафандра. Спорить и переубеждать не было никакого желания. Сейчас хотелось одного — поскорее раздеться. Внезапно пришло ощущение до невозможности грязного, давно не мытого тела. Она понимала, что это иллюзия, проделки подсознания, скафандр поддерживал кожный покров в идеальной чистоте. Но теперь смысла заниматься самовнушением не было. Неприятное ощущение можно преодолеть по-другому. Смыть его!

— Руся, ты слышишь, что я говорю?! — Ароян так и сидел за штурвалом шлюпки, не решаясь даже голову наружу высунуть.

Скафандр наконец поддался, осел бесформенной серой грудой. Русана выдернула ноги из башмаков, шагнула на песок. Тёплые иголочки приятно вонзились в голые пятки.

— Конечно слышу. Дад, не кипятись. Ты же понимаешь, — корабля не будет. Во всяком случае, за ту крошку времени, что мы протянем на оставшихся запасах. Сдохнуть от голода и жажды в консервной банке на орбите, я не хочу. А ты можешь возвращаться.

На этой долготе начался вечер. Солнце висело градусах в десяти над синим горизонтом-океаном. Лучи его не жгли, а бережно ласкали кожу. Лёгкий бриз коснулся её лица. Не обращая внимания на мужчину, Русана стащила трико, размахнувшись, зашвырнула его подальше. Осторожно, прислушиваясь к ощущениям в просыпающихся мускулах, побежала к воде.

«Шлёп, шлёп» — зачавкал влажный песок под ногами. Орелик заметила движение, остановилась. Маленькая — не больше мизинца — полупрозрачная тварька, смахивающая на рачка-долгоноса, смешно ковыляла, торопилась догнать отступающую пену. Проворности ей явно не доставало. Сжалившись над своим обитателем, океан бросил следующую волну, подхватил малявку, огромным языком лизнул по лодыжкам двуногую незнакомку. Вновь отступил.

Русана стояла, нерешительно вглядываясь в его синеву. Тогда бриз, будто заигрывая, сорвал пригоршню пены и швырнул ей в грудь. Она ойкнула от неожиданности и, тут же захохотав, ринулась навстречу проказнику.

* * *

Давид следил, не в силах отвести взгляд, за удаляющейся фигурой девушки. Орелик свой выбор сделала, теперь его очередь. Да, можно захлопнуть дверь, включить двигатель и подняться на орбиту. Чтобы затем неделю, от силы две, барахтаться там в одиночестве. Нужно оценить положение трезво: остался ли у него шанс выкарабкаться? Если разведчик и появится, гравитационное натяжение выбросит его где-нибудь вблизи звезды. Пока обнаружат сигнал со шлюпки, пока разберутся, пока дошлёпают на планетарных… Да, вероятность спастись всё ещё остаётся. Микроскопическая. Навигатор ещё мог оказаться единственным выжившим из экипажа «Паннонии».

Он осторожно выбрался наружу. Постоял, держась за борт, привыкая к вернувшейся силе тяжести. Добирались до планеты они на одном «же», но на орбите пришлось висеть при нуле. И пусть на поверхности гравитация была чуть меньше единицы, после невесомости она чувствовалась. Лишь убедившись, что адаптировался, он побрёл к кромке воды.

Огненная шевелюра кибернетика прыгала над волнами в доброй сотне метров. Заметив навигатора, девушка вздёрнула вверх сжатую в кулак руку с оттопыренным большим пальцем. И вдруг, кувыркнувшись, так что на миг из воды приподнялась попка, исчезла. Давид замер, с тревогой вглядываясь в поблёскивающую в лучах солнца синеву. Сердце нехорошо затрепыхалось, губы пересохли.

Вынырнула девушка значительно ближе к берегу. Фыркнула, тряхнула головой, разбросав веер брызг. Стала на ноги, приглаживая мокрые слипшиеся волосы. Давид облегчённо выдохнул. Он не знал, что можно так запросто, без всякого снаряжения, плавать под водой.

— Дад, искупаться не хочешь? — крикнула Орелик.

Солнце готовилось опуститься за океан. Давид неожиданно поймал себя на мысли, что никогда не видел таких закатов. В родном Гданьске солнце садилось в скалистые фьорды, в Столице — за частокол небоскрёбов, на тренировочной базе — за синеющие вдали хребты Серединного Массива. Как странно: он успел побывать в десятках звёздных систем, а видел всего три уголка одной единственной планеты. И никогда, ни разу в жизни, не купался в настоящем океане. И не ходил по настоящему пляжу. В прилепившемся к северной оконечности Каледонии Гданьске тоже было море, но холодное, неуютное. Купаться в нём отваживались отъявленные оригиналы и то только летом. Остальные предпочитали довольствоваться аквапарком, родители Давида в том числе. А когда он сам стал взрослым, пошёл служить в Космофлот, ни разу и мысли не возникало, что необязательно весь отпуск просиживать в квартире. Достаточно сесть в вагончик монорельса, и через каких-то десять часов будешь стоять на берегу Золотого Залива, под палящим солнцем Гелиополиса… В психомирах и моря, и солнца было в избытке. И женщин. На любой вкус и для самой изощренной фантазии.

Ароян снова посмотрел на радостно плещущуюся Русану. Стоя по пояс в воде, та на женщину как раз не очень-то и походила. Скорее, красивый парень, высокий, в меру плечистый и мускулистый. В одном из фильмов Давид пробовал заняться сексом с мужчиной — ничего не получилось. Должно быть атавизм, аномально-узкая гендерная направленность.

Не дождавшись ответа, девушка легла на спину, поплыла вдоль берега, красиво выбрасывая руки. Ритмичные всплески и шорох прибоя — единственные звуки, заполнявшие этот мир. Давид оглянулся. Шлюпка грязно-серым пятном маячила на сверкающем чистотой пляже. Она выглядела такой неуместной и ненужной здесь.

Рука медленно поднялась. Давид ясно и чётко осознавал каждое своё движение и вместе с тем будто наблюдал за своим аватаром со стороны. Обычное состояние, когда создаёшь психофильм. Временами оно возникало и в реальности.

Пальцы коснулись выступа на воротнике, убирая гермошлем. Пробежались по застёжкам на груди. Невысокий черноволосый мужчина неторопливо стащил с себя скафандр. Ступил босыми ногами на влажный песок полосы прибоя. Нерешительно освободил плечи из плотно облегающего тело голубого трико. Немного помедлил и сбросил одежду полностью. Аккуратно положил на сухое место, рядом со скафандром. Шагнул к воде.

— Дад, молодец! Здорово! — радостно завизжала Русана, увидев осторожно заходящего в воду Арояна.

Её возглас и ударившая по лодыжкам волна привели в чувство, заставив половинки восприятия соединиться. Мгновенно смутившись, Давид прикрылся руками. Этот жест вызвал у девушки новый взрыв веселья.

— Эгей, на всей планете никого нет, кроме нас! Подглядывать некому, не бойся!

Тут же перевернувшись, она нырнула к нему навстречу. Ароян беззвучно засмеялся. В самом деле, чего уж теперь! И разбежавшись, бросился