— Кадет, даже мифунцы передвигаются быстрее.

— Кадет, я понял, ты, наверное, просто самка у своего вида.

— Отец твой самка, причем до жути страшная! — не выдержал я последнего подкола и в тот же миг пожалел.

— Кадет, тебе, видимо, очень нравится посещать комнату повышенных нагрузок, поэтому сегодня у тебя трехчасовой отдых в ней, — сказал садист и заржал в голос.

Вот гад, всё-таки смог меня вывести. А я уже думал, что привык к его подколкам, умудряясь последние два занятия не попасть в комнату смерти. «Аааа!» — заорал я, с трудом распрямляя спину и ускоряя темп.

«Черт, опаздываю,» — преодолевая жуткую боль во всем теле, прошипел я, двигаясь в сторону одной из общих столовых военной станции «Карающий». Это было единственное место, где я пересекался с кем-то, кроме инструкторов. Все из-за того, что столовую учебного блока закрыли из-за ненадобности еще за пару лунов до моего прибытия. Вот поэтому мне приходилось по несколько раз в день преодолевать еще и длинный путь до нее. А после тренировок по физподготовке это то еще испытание.

— Оо, Бледный пожаловал, — раздался чей-то голос в столовой, когда я вошел.

— Какой-то он сегодня еще белее бледный, чем обычно, — добавил еще кто-то.

— Себя вспомни после тренировок у садиста, — добавил кто-то третий.

— Не напоминай. Мне его тренировки до сих пор в кошмарах снятся, — снова выкрикнул тот, кто подал голос вторым, а после чего вся тиронская часть столовой дружно согласилась с ним.

Я промолчал, взял поднос дрожащими руками и поплелся к раздаче еды. Выбор был невелик, а сама еда — так себе. По мне, питательные коктейли были бы куда лучше этой безвкусной дряни. Но, судя по всему, тиронцев такой рацион вполне устраивал.

— Мне кажется, бледный сейчас упадет, — сказал кто-то, когда я двинулся с едой на подносе к одному из свободных столов.

— Бледный, ты держись, есть в этих тренировках одна хорошая вещь, — сказал тиронец, сидящий за соседним столом.

— И что же? — спросил я полуживым голосом.

— Что они, когда-то закончатся, — ответил тиронец, и сам заржал над своей шуткой.

— Комик, блин, — прохрипел я себе под нос и принялся сквозь силу запихивать в себя безвкусную еду.

После того, как запихнул в себя все, что мне навалили на поднос, я отправился в жилой отсек. Единственное желание у меня было — просто лечь и не шевелиться, как минимум полдня, а то и целые сутки. Эх, мечты, мечты, подумал я, понимая, что всего через шесть часов мне снова придется идти в учебный корпус.

Одно радовало: физическая подготовка начиналась не с самого утра, а только после теоретических занятий по изучению устава Космофлота, основам военной и стрелковой подготовки. Последнюю я любил больше всего, за исключением тех случаев, когда садисту приходило в голову устроить практические занятия, в которых мы отправлялись в зал, где я словно в компьютерной игре соревновался с этим самым садистом.

Все было бы ничего, даже весело, но каждое попадание учебного оружия в специальный тренировочный костюм вызывало нехилый электрический разряд, да такой, что я пару раз даже терял сознание. И самое противное, что я пока ни разу не смог попасть в этого шустрого до безумия тиронца, который даже на открытом пространстве легко уходил от всех моих выстрелов. Но ничего, я его когда-нибудь достану и заставлю ощутить на своей шкуре все мои страдания. Вот так, представляя, как я подстреливаю этого гада и с радостью наблюдаю, как он корчится от удара током, я и погрузился в сон.

— Смотрю, ты сегодня бодр и полон сил кадет, — сказал мне садист и ухмыльнулся.

— Так точно, сэр, — ответил ему я.

— Ну значит, сегодня мы увеличим нагрузку. Ты доволен, кадет?

— Да, сэр.

— Ну тогда сто кругов по залу, но для начала, — сказал он и сразу увеличил нагрузку.

Да и хрен с ним, подумал я и побежал. Не знаю, но после вчерашнего ада в комнате смерти мне уже не было страшно ничего. Да и прав тот тиронец, есть в этих тренировках одна хорошая вещь — они когда-нибудь закончатся, и останется садист совсем один, и не кого ему будет пытать своими тренировками.

Представление, как этот гад стоит тут и грустно смотрит на пустой зал, а потом начинает орать сам на себя лишь бы хоть кого-то помучать, мотивировало меня больше, чем все эти его крики.

— Сэр, кадет Даниил Таранов, задание по бегу в сто кругов выполнено, — сказал я, подойдя к садисту.

— Что, уже? Какой шустрый! Может, тогда еще сто кругов, как думаешь? — спросил меня садист.

— Так точно, товарищ инструктор! Готов бежать ещё 100 кругов! — отчеканил я.

Садист с недоверием посмотрел на меня. Что-то в его больной голове не складывалось. Просто даже тени недовольства его словам не появилось на моем лице. А к концу занятий моя выносливость умудрилась подняться еще один раз, достигнув заоблачных в недавнем времени для меня четырех пунктов.

— Смотрю, бледный, сегодня не такой бледный, как вчера, — раздался голос, когда я вошел в столовую.

— Привет, синии, — выкрикнул я довольным голосом и махнул им рукой.

— Бледный, а что это ты такой бодрый? — спросил меня кто-то. — Неужто садист сдулся?

— Садист все так же садистует, или садистся, блин, запутали вы меня, — ответил им я, вызвав смех в зале столовой. — Вот только не на того нарвался этот гад, хрен ему.

— Бледный, а ты силен! — выкрикнул кто-то из дальних столиков.

— Давай, бледный, отомсти ему за всех нас, — подхватил еще кто-то.

«Бледный, бледный, бледный», — скандировала вся столовая, когда ситуация вышла из-под контроля. Им, конечно, было весело, а мне не очень, потому что это уже вышло за пределы обычной болтовни за обедом. Уж как бы не доложили тому гаду о том, что тут происходит.

Этой ночью я плохо спал, ощущение приближения чего-то нехорошего не покидало мой разум, а утром оно только усилилось.

— Ну что, как настроение, бледный? Порвешь этого гада? — спросил меня улыбающийся от уха до уха инструктор по физической и стрелковой подготовке.

Вот же… обложил в своих мыслях я, всех, кто вчера устроил