Все, что осталось у меня от общения с падре Кандидо, – это разрозненные, но драгоценные воспоминания. Он был моим учителем. Для священника, который начинает заниматься экзорцизмом, важно поговорить с кем-нибудь, попросить совета: нам приходится понимать многое.

Например, каждый обряд экзорцизма состоит из шести этапов, шести вех, каждая из них имеет свою особую сложность, которую нужно преодолеть.

Как только экзорцист входит в комнату, где находится одержимый, возникает ощущение чужого присутствия, которое отчетливо чувствуют все. Это что-то нечеловеческое, вернее, что-то античеловеческое, что-то, что невозможно объяснить, но оно есть. Это первый этап, первая трудность, с которой приходит сталкиваться. Распознавание этого зловещего присутствия неизбежно.

Вы не можете его увидеть. Не можете услышать. Однако оно существует, и оно – везде. Впереди, позади, сверху, снизу, рядом с людьми. Оно проникает всюду. Всюду. У него нет пола – оно не является ни мужским, ни женским. Оно просто есть, и оно сразу начинает действовать: оно стремится добраться до самой сути присутствующих в комнате людей, разорвать их на части, поражает ум, бьется вместе с сердцем.

Нужно сохранять спокойствие и иметь большую веру, чтобы противостоять ему, так что ищите в себе необходимую энергию, чтобы реагировать, сопротивляться, чувствовать это присутствие: кто командует и кто ведет против вас игру.

Когда начинается обряд экзорцизма, дьявол делает все возможное, чтобы скрыться. Однако его присутствие чувствует каждый. Это второй этап битвы – борьба с его попытками спрятаться. Помню, однажды я освобождал человека от одержимости, глубоко укоренившейся в нем. Когда я начинал обряд, Сатана молчал, а лицо женщины было каменным как у статуи: так он пытался продлить свое присутствие в одержимом человеке.

Задача экзорциста – заставить дьявола раскрыться и выйти наружу. Проще говоря, назвать свое имя. Имя важно, потому что оно многое говорит о том, что за демон перед вами. К примеру, если у демона библейское имя – Асмодей, Вельзевул, Ваал, Люцифер или какое-то еще, – он более могущественный. В аду есть иерархия, и демоны находятся в большой зависимости от имени, которое носят. Так что дьявол прячется. Зачастую, если он говорит, он делает это голосом одержимого: притворяется человеком, которым он овладел. Поговорите с ним о чем угодно. Он не сразу приходит в ярость и начинает выдавать вам главное – он ищет сострадания у экзорциста, старается убедить, что тот – злодей, что он, Сатана, хороший, а экзорцист плохой. Преодолеть этот вымысел, заставить дьявола говорить то, что нужно, – значит совершить подвиг, который может длиться неделями, а иногда и месяцами. Если экзорцисту не удалось заставить Сатану открыть свое имя, он проиграл. В этом случае он должен позволить действовать другому экзорцисту.

Когда иллюзия рассеивается, дьявол становится все более и более жестоким. Это третий этап, многие называют его переломным моментом: Сатана разрушает свою иллюзию и проявляет себя настоящего. Это можно сравнить с внезапным извержением вулкана, из кратера которого вылетает все: грязные ругательства, крики, обвинения, непристойности. Будто вся ненависть, что есть в мире, скопилась в теле одержимого и – взорвалась. Одержимый дергается, корчится, пускает слюни, кричит. Дьявол нападает на стоящего перед ним экзорциста, прибегая ко всем известным ему приемам. Атаки его мощны, как задевающие тело, так и трогающие душу.

Когда экзорцист заставляет Сатану во имя Христа открыть свое имя, наступает настоящий переломный момент. Теперь дьявол разговаривает своим, обычно нечеловеческим, голосом, с акцентами и интонациями, которых никогда ранее не слышал никто из ныне живущих. Наступает четвертый этап. Иногда слова дьявола непонятны, иногда это просто долгий вой, полный ярости. Именно в этот момент экзорцист должен продемонстрировать дьяволу свою власть: проявить инициативу и заставить его замолчать. Во имя Иисуса и с властью в руках, данной ему Богом и его Церковью, экзорцист должен заставить Сатану замолчать и тем самым обрести преимущество в бою.

Угасанием голоса дьявола достигается пятый этап столкновения. Дьявол молчит, экзорцист ведет. Эта битва открыта, тотальна. Весь дух Зла обрушивается на экзорциста, которому должно сопротивляться и давать отпор только тем оружием, что вверил ему Христос. Экзорцист не может избегать столкновения. На самом деле он должен стремиться найти столкновение, ведь победит он только в случае поражения дьявола – это общий закон. Экзорцист должен продолжать задавать Сатане свои вопросы: «Когда ты выйдешь? Зачем ты вошел? Кто ты такой? Чего ты хочешь? Зачем ты причиняешь боль этому человеку?» Спустя некоторое время Дьявол даст ответы на все вопросы. И чем больше он будет говорить, тем слабее он станет, тем ближе момент его полного изгнания.

Почему дьявол не хочет выходить? Причина очень проста. Он не знает, куда идти. Достаточно вспомнить Евангелие: «Куда нам идти? – спрашивают Иисуса нечистые духи. – У нас тоже должен быть дом»[37]. Тело одержимого подобно дому, что нашел нечистый дух. Уходить из этого дома он не желает, однако рано или поздно он должен покинуть его, обычно – в момент смерти одержимого. Задача экзорциста заключается в том, чтобы изгнать дьявола до того, как одержимый умрет. Вот почему сатана так свиреп в своих атаках на экзорциста.

Зачастую в комнате, где происходит обряд экзорцизма, стоит тошнотворный запах, чувство бесконечной тоски пронизывает всех и каждого, как будто в помещении присутствует чистая сущность зла – зло и все античеловеческое.

Два мира сталкиваются друг с другом – мир добра и мир зла. Два мира, соответствующие двум возможностям. Если экзорцист держится твердо и не теряет связи с Христом, он достигает своей конечной цели – и шестого этапа – изгнания. Зло рассеивается – и воцаряется мир. Одержимый часто ничего не помнит: он чувствует себя свободным и счастливым.

За свои двадцать пять лет работы экзорцистом я неоднократно выходил на бой с дьяволом. Иногда это был сам Сатана, иногда – его более или менее важный подданный, иногда несколько его подданных. Я мог бы рассказать о большинстве обрядов – я помню их во всех подробностях. Однако сегодня я хочу вернуться к одному обряду экзорцизма, многому меня научившему, – пусть и проводил его не я. Это невероятная встреча «лицом к лицу» с Сатаной, о которой мой брат-священник захотел много лет назад полностью рассказать в местном журнале «Горизонты». Позже этот рассказ подхватили и другие газеты, среди публикаций мне особенно запомнились «Знак сверхъестественного» и эссе Ренцо Аллегри «Летописец в аду».

Это диалог, произошедший в Пьяченце в 1920 году, драгоценная жемчужина среди всех диалогов с дьяволом. Этот ужасный, серьезный диалог, однако, длился всего пятнадцать сеансов, а обряд имел драматические последствия.

В