Шрифт:
Закладка:
– Это твой постоянный дом? – кокетливо прикусываю губу и веду пальчиком по его мерно поднимающейся груди, цепляя курчавые волоски колечками.
– Нет, это схрон, – щурится Гер.
– М-м-м, а дом где?
– В стае.
Наши глаза встречаются – на языке у меня вертится миллион мгновенно возникших вопросов, и, судя по лицу Гера, все они бегущей строкой проносятся у меня в глазах, но вслух сказать что-то не то, после чего он оборвет разговор, страшно…
– А стая…– замолкаю, подбирая слова, – Не будет тебя здесь искать?
– Первые семь лун стае не до меня, – хмыкает Гер снисходительно, рассеяно погладив меня по голове, – Все разделились, ищут вас. Но на восьмую луну будет сбор, там посмотрим…Всё, землянка, спи. Слишком любопытная…
5.
Когда я просыпаюсь в следующий раз, судя по веселым солнечным лучам, прорывающимся через щели, на улице уже за полдень. Гера рядом опять нет –только у очага валяется свежая тушка какого-то зверька, сильно смахивающего на земного зайца. Видимо, это любезный оставленный мне обед. Я сажусь на соломенном настиле, подминая под себя ноги, и рассеянно озираюсь по сторонам.
И что мне тут делать в этой крохотной землянке одной, когда даже на улицу показаться нельзя? Видимо, когда волк перечислял возможные причины моей смерти, он забыл упомянуть скуку…
Поразмыслив немного, встаю с настила и направляюсь к сундуку, наплевав на свои прошлые опасения. Постоянно ходить голой слишком непривычно и не комфортно, а это единственное место, куда Гер мог убрать мою одежду. То, что я нахожу внутри, заставляет меня крепко задуматься. Одежда моя, аккуратно сложенная, действительно оказывается сверху. И, кажется, ее даже застирали перед тем, как сюда убрать – на штанах нет засохших комков грязи, а футболка и вовсе зашита, хоть и криво, в районе плеча. Белье тоже тут, как и рюкзак, выданный мне конфедератами. Вот только он не один…
Порывшись, достаю еще три таких же…
Один совсем старый, выцветший, будто вечность тут лежал. А два почти свежих, совсем как мой…Обняв рюкзаки, оседаю с ними на земляной пол. Внутри шевелится что-то жгучее и темное, что я не в силах контролировать. Начинает мелко трясти.
За каждым из этих рюкзаков стоит жизнь такой же девушки, как и я. Жизнь и смерть…
И каждая из них была, получается, здесь…с Гером.
Во рту собирается желчь, которую отчаянно хочется сплюнуть, в грудной клетке теснит. Нет, это не ревность…
И я прекрасно понимала, что я не первая и не последняя в этой ветхой землянке. Но понимать и знать наверняка…
Кто они были? Как умерли? Он…легко отпускал их? Сам…убивал???
Мне обещал, что не убьет, а им?
Просто отдавал стае?
Волк сказал, что сбор стаи будет на восьмой луне…
Он просто отдаст меня им, наигравшись, да???
Желчь в горле подступает так близко, что это невозможно контролировать. И меня вырывает прямо на земляной пол. Тело слабеет, выступает испарина. Как же это противно всё. И просвета нет. Здоровой рукой убираю налипшие на лоб волосы. Потом, тяжело поднявшись, ищу вчерашние тряпки, чтобы прибрать за собой. Пока навожу порядок, в голове мелькают картинки из такого далекого, что, кажется, уже и не моего прошлого.
Мытье полов, знакомое с раннего детства, всегда расслабляло меня. Еще с тех времен, как моя мать на Земле работала в доме фрая – наместника нашего сектора, а я помогала ей…Моя мать была его тайной любовницей, и мы не боялись депортации. Не знали голода и холода, думали, что под защитой. Считали, что нам повезло. Мыть полы у того фрая было чуть ли не почетной миссией для меня, обеспечивающей вполне сносное по земным меркам будущее.
Но потом фрая- наместника поймали на взятках и связях с ополченцами и сослали с Земли. Мать мою отправили в поля, а меня, молодую и здоровую, привезли на Вальден, планету – столицу Волчьей Конфедерации, чтобы там я стала сосудом для размножения какого-нибудь знатного фрая, которому не может родить его слабая пара.
С тех пор я не мыла полы. Лишь вспоминала, как была счастлива и спокойна, когда все мои обязанности заключались в том, чтобы помочь матери убирать огромный дом знатного фрая – наместника нашего сектора…
Пока я оттирала землю и собирала рвоту, окончательно взяла себя в руки. Не время жалеть себя…
Быстро оделась и аккуратно сложила рюкзаки обратно, заодно посмотрев, что еще хранится в сундуке. Выданный мне топор, чей-то арбалет, десять стрел, еще один красный плащ, сильно изодранный, зимняя куртка жертвенной девушки – видно сбрасывали сюда в холодный сезон, фонарики, компас, много всяких мешочков с какими- то травами, пара пузырьков с черной мазью, которой волк лечил меня, чистые тряпки, мужская теплая куртка звездного пилота…
Заинтересовавшись, выуживаю ее из сундука. Веду пальцами по нашивкам…Я плохо в них разбираюсь, но кажется вот эта стрела на фоне пасти выдается за мужество? Это…Гера?
Отодвигаю от себя куртку, держа навесу. Размер, кажется, его.
Приближаю снова и нюхаю ткань, зарываясь в нее носом. Хотя это глупо – даже если куртка изначально не его, то здесь ведь именно волк ее носит. Взгляд перемещается с куртки на самое дно сундука, и я застываю, облизывая вмиг пересохшие губы. Потому что там, на дне, лежит лазерный короткоствольный пистолет, который обычно носят при себе пилоты Конфедерации. Сердце подскакивает куда-то к горлу, когда нагибаюсь за ним и дотрагиваюсь подрагивающими пальцами до пугающе холодного металла. Веду по линии заряда на рукояти. Полная…Волоски на загривке встают дыбом. Я пару раз видела последствия выстрела из него… Мало что останется…Даже от мощного Гера…
Так…Надо подумать. Подумать…
Неужели он настолько доверяет мне, что оставил в землянке заряженное оружие. А если я захочу убить его? В любом случае – последнее, что мне сейчас нужно – это то, что он поймет, что я видела его. Быстро складываю все вещи обратно, стараясь уложить их в том же порядке. Даже найденную одежду снимаю с себя. Лучше быть голой, чем мертвой. И, управившись, аккуратно прикрываю сундук и сажусь за разделку местного то ли хорька – то ли зайца любезно оставленным рядом с тушкой перочинным ножом.
К тому моменту, как Гер глубокой ночью заходит в хижину, я уже выть готова от тоски. Сердце моментально начинает биться часто-часто от нервного
