Шрифт:
Закладка:
Тут парень сообразил, что помимо денег, в кошельке лежал и ценный родовой артефакт.
— Вот бездна! — выругался он, чувствуя запоздалое желание как следует поколотить воришек.
Ден хмуро брел к павильону мадам Розы. Как выкручиваться с потерянным артефактом, было не понятно. «Зачем я вообще таскал его с собой?», — думал парень, — «Как будто нельзя было оставить его в академии! Да еще Шейла со своим дурацким гаданием. Сидел бы сейчас в своей комнате, рунологию зубрил. И никаких проблем! А теперь вот придется что-то придумывать! Хотя что тут придумаешь!
Отец, как узнает, наверняка начнет орать. Будет пол дня разоряться об ответственности перед родом, что пора взрослеть и отвечать за свои поступки. Наверняка вспомнит, что вот он-то в мои годы так семью не подводил и вообще был лучший ученик и почтительный сын, краса и гордость, так сказать. А я и в учебе ничего сверхъестественного не достиг, и дар у меня так себе, да еще и поручить мне ничего нельзя. И надо-то было всего-навсего принести артефакт на занятие, по личной просьбе ректора, а затем вернуть его обратно отцу. А он зачем-то таскал его с собой в кошельке.
Да, теперь скандала не избежать. А если еще и мама вмешается и будет за него заступаться! Страшно даже представить, что тут начнется!». Ден некстати вспомнил, как приезжал домой на выходные месяц назад…
Крики из маминой комнаты были слышны на весь коридор. Слуги привычно делали вид, что их это не касается, но на всякий случай попрятались, кто где мог. Дом будто вымер.
Ден грустно прислушался к скандалу. Оказалось, что на сей раз мама неправильно выбрала платье для приема — в таких ходят только распутные женщины. И вообще, она тратит слишком много денег, а зарабатывает только отец. И при этом об его комфорте никто не заботится. Он уже спустился к завтраку, а в столовой никого нет! Он что, должен сам давать распоряжения слугам?! Для чего тогда он женился, в конце-то концов? Примерная жена не о фривольных нарядах должна думать, а о комфорте супруга! А у него не жена, а потаскуха какая-то!
«Да уж, — подумал тогда Ден, — кормилец семьи выискался! А ничего, что мы фактически живем на деньги из маминого приданного? Отец, конечно, что-то зарабатывает, но на то, чтобы содержать этот старый, как мир, особняк, денег бы явно не хватило».
Родовой замок Глостеров давно требовал капитального ремонта, и не маленькая сумма ежегодного содержания, выплачиваемая семьей Дианы согласно брачному контракту, пришлась очень кстати. Но лорд Глостер не любил об этом вспоминать, и Ден довольно долго думал, что его мать действительно вышла замуж по расчету, польстившись на знатное имя и семейные капиталы Глостеров.
Скандал, между тем, набирал обороты. Ден тихонько заглянул в приоткрытую дверь. Дверцы маминого шкафа были раскрыты настежь, и отец, яростно выхватывая висевшие в нем платья, швырял их в лицо жене. А некоторые, очевидно, самые неподходящие с его точки зрения туалеты, он фанатично раздирал на части, от чего ткань жалобно скрипела и трещала. Упавшие на пол цветные лоскутки, он распинывал в разные стороны ногами.
Ден, однако, все еще надеялся, что отец устанет, разнося мамин гардероб, и дело на этом закончится. Но на сей раз Диане не повезло. Закончив с платьями, лорд Глостер схватил ее за волосы принялся таскать по комнате, продолжая изрыгать оскорбления. Затем он швырнул Диану на кровать, где она, рыдая, забилась в угол.
Мистер Глостер прекратил орать и тоже опустился на край кровати. Его дальнейшая речь начиналась с фразы: «Ты сама виновата, дорогая…».
Ден сел на корточки и прислонился к стене. В голове было пусто. Он по опыту знал, что ничем помочь не сможет, что от его вмешательства маме будет только хуже. Парень наклонил голову, а затем с силой ударился ей об стену. Потом еще раз, и еще…Легче не становилось. Голова начинала гудеть.
Отогнав от себя непрошенные воспоминания, Ден с облегчением увидел Шейлу прямо перед собой. Парню очень хотелось отвлечься от грустных мыслей и почувствовать человеческое тепло, и он схватился за Шейлу, как за спасательный круг.
Шейла, вопреки ожиданиям, выглядела притихшей, вопросами не надоедала и безропотно согласилась вернуться в академию. Ден слегка приобнял девушку, но она этого даже не заметила, явно погруженная в свои мысли.
Соня.
Свою маму я помню смутно. Но уверена, что она у меня была. Хотя, когда я пытаюсь ее представить, мое воображение рисует образ, похожий на всех сказочных принцесс вместе взятых. Может моя мама действительно была сказочно красива?
Повзрослев, я поняла, что мама все время чего-то боялась. Мы никогда не гуляли в парке с другими детьми и их родителями, не общались с соседями, не ходили по магазинам. А переезжали так часто, что я не успевала запомнить расположение комнат. И, проснувшись ночью, тихо хныкала, не зная, за какой дверью находится туалет.
Всему этому может быть только одно разумное объяснение: мы все время от кого-то убегали. Убегали и никак не могли убежать. Существовал ли этот неведомый враг на самом деле, или угроза существовала лишь в мамином больном воображении-не известно. Но мама постоянно настороженно оглядывалась, с подозрением относилась к любому вниманию со стороны знакомых и не знакомых людей и маниакально прятала меня. В результате, у меня не было ни друзей, ни знакомых, я общалась только с мамой.
В своем небольшом чемодане, среди немногочисленных платьев, мама возила старую книжку со сказками. Я не умела читать, но с удовольствием разглядывала картинки. Иногда мама садилась рядом со мной и начинала рассказывать, и тогда картинки оживали.
Мне особенно нравилась история про Ангела, который спустился с неба, услышав плач маленького мальчика. Этот мальчик остался один и ему было очень страшно. Когда мама читала мне эту сказку, я всегда очень переживала за мальчика и с замиранием сердца ждала, что Ангел прилетит к нему, и они подружатся. Ангел ведь тоже ребенок, только волшебный.
Мама с каждым днем боялась все больше, и мы переезжали все чаще. Иногда мы даже не успевали распаковать наши вещи и достать книжку со сказками. И вот однажды, мама, встретив кого-то подозрительного на улице, в панике бросилась бежать, увлекая меня за собой.
Мы петляли по городу, забегая в какие-то дворы и тут же выбегая обратно на дорогу. Когда мама совсем выбилась из сил, она затащила меня в какой-то дом, спрятала под лестницей и велела ждать ее там, но больше за мной так и не вернулась.
Я осталась сиротой, и мне нашли опекуна. Так я оказалась у старой Хадижи. Старуха обитала в просторной, но весьма запущенной квартире давно заброшенного дома. Жили мы впроголодь, зато у меня появились друзья. Иногда я целыми днями носилась по улице, возвращаясь домой только переночевать. Мы с такими же бедными, как я, ребятами часто попрошайничали, и время от времени нам перепадала мелкая монетка. А случалось, что и воровали. Особенно хорошо это получалось у соседского долговязого паренька по кличке Тень. Когда я немного подросла, то стала помогать ему, и мы изрядно веселились, придумывая разные хитрые приемчики по облапошиванию высокородных дурней.
