Шрифт:
Закладка:
Еще одно затруднение возникло с «капиталистом Амиром». Он работал над Colored Coins – конкурентом Ethereum. Хотя ультиматумов никто не ставил, сам собой напрашивался вопрос, в доле он или нет.
Между тем Гэвин, памятуя о совете друга Джонни Биткойна требовать свою справедливую долю, решил заявить о себе. Проучившись до двадцати пяти лет и с тех пор работая только над маленькими проектами, Гэвин почти не обладал нужными навыками переговоров. Но собрался, подошел и зашел с козыря – в конце концов, пока они говорят о том, что делать, он это, собственно, делает. Чарльз, самоназначенный СЕО, и Джо с этим согласились, учитывая его опыт в стартапах и программировании.
Но Энтони, оплативший почти все, в том числе и билет Гэвина, по настрою близкий «капиталисту Амиру», заявил: «Этого не будет, Гэв, не получится». Он сказал ему, что тот вписался в проект слишком поздно. Для Энтони он был «просто каким-то чуваком, как остальные пятьдесят в доме, – сидит и все время пишет код… какой-то мужик с улицы, которого из команды знает только Виталик». Он не считал, что Гэвин имеет важную роль в Ethereum. «В компаниях есть разработчики, они необязательно должны принимать участие в принятии решений», – скажет потом он. Для Энтони то, что Гэвин писал код, еще не значило, что он может быть соучредителем. Гэвин вспылил. Он напомнил, что, собственно, именно он пишет Ethereum. После пяти минут бурной дискуссии Стив попросил Энтони выйти перекурить.
Они вышли на заднюю веранду. В паре шагов от них в волнах поблескивало солнце, а по ту сторону бухты раскинулся безмятежный гольф-корт в окружении пальм.
– Бро, хотя бы просто скажи Гэвину, что он будет учредителем, – попросил Стив. – Просто скажи. Необязательно давать большую долю, но нельзя ему говорить, что он не учредитель. Он единственный, кто может написать клиент на С++. Даже Виталик этого не делает – он работает над клиентом на базе Python. (А это куда более медленный язык программирования.)
Энтони, который позже утверждал, что не помнит этого случая, затянулся сигаретой и выдохнул. Наконец, по словам Стива, он признался:
– Ты прав, ты прав, – и они вернулись.
Неясно, пришли они к итоговому решению о структуре руководства/соучредителей или нет, но им точно пришлось пойти на множество компромиссов, что запутывало структуру децентрализованного проекта, который изначально противопоставлялся традиционной компании с четкой иерархией. До сих пор никто не оспаривает, что пятью первыми соучредителями точно были Виталик, Энтони, Чарльз, Михай и Амир. (Впрочем, Гэвину казалось, что Энтони не прочь ограничить группу учредителей собой и Виталиком, – он еще терпел Чарльза и Амира, но не горел желанием принимать друга Виталика Михая. Энтони возражает: по его словам – и это подтверждает сам Виталик, – пятеро основателей были выбраны еще до Майами.) Видимо, также существовала группа из четырех фидуциарных членов – те же люди, но без Амира, – несущих финансовую ответственность; именно их имена и появились на сайте. (Амир позже скажет, что ему было важнее сохранить личную свободу, чем подпитывать свое эго. Другие считали, что он попросту опасался ответственности, если что-то пойдет не так с Комиссией по ценным бумагам и биржевым операциям [Securities and Exchange Commission, SEC]. Гэв думал, что Амир не захотел вступать в эту группу из-за работы в Colored Coins.) И, наконец, как минимум Гэвин помнит о решении назначить трех учредителей низшего звена – Гэвина, Джеффа и Амира. Они будут присутствовать на собраниях учредителей, будут помогать решать разногласия, а их доход в эфирах (ETH) составит половину от доли фидуциарных участников. Гэвин полагал, что это окончательное решение, Амир – нет. Позже Гэвин решит, что его несправедливо поместили в низшее звено, когда узнает, что Чарльз присоединился к группе в чате в скайпе всего за день до него.
В тот же день Энтони – главное препятствие на пути Гэвина к статусу соучредителя – подошел к нему с подарочным пакетом. (Много лет спустя Энтони не вспомнит этот момент, но сошлется на то, что покупал для дома все необходимое.) Даже не зная о разговоре Энтони и Стива, британец решил, что кто-то подсказал Энтони помириться, раз им еще предстоит работать вместе. Гэвин заглянул в пакет. Там лежала бутылка «Джонни Уокер Ред Лейбл». «Самый дешевый скотч», – подумал он. Бутылка останется у него нетронутой и пять лет спустя – в напоминание, что остановить его не под силу никому.
В воскресенье 26 января, в 9:30, Виталик выступил с докладом. Это было не самое лучшее время в расписании, учитывая, что всю ночь шли вечеринки, но все-таки участники конференции приплелись на его презентацию. Зал заполнялся, сидячие места кончились, и люди заняли оставшееся пространство, встав в четыре ряда; по оценке организатора, всего присутствовало более шестисот человек. Виталик, заикаясь, проговорил меньше получаса. Но он донес главное – стратегия Ethereum отличается от подходов других криптовалют: они создают не узкоспециализированные возможности, а целый язык программирования. «Из одного строительного блока, одного криптовалютного кубика „Лего“ можно собрать что угодно», – сказал он. К тому же все приложения потенциально могут быть децентрализованными, как и Биткойн, – то есть, если правильно выстроить структуру, их не сможет отключить ни одно правительство. Подражаний Биткойну выпускали немало, но как минимум один гость почувствовал, что впервые видит не просто вариацию на эту тему, а что-то значительное само по себе. В конце выступления поднялся лес рук, но времени для вопросов почти не осталось, и после стоячей овации за Виталиком из зала последовала целая толпа.
Когда перспективы Ethereum стали очевидны для всех, началась борьба за власть. Чарльз, стремившийся на место гендиректора, за игрой в шахматы мимоходом попросил Гэвина стать его техническим директором (СТО). Гэвин, в среду совершивший первую транзакцию эфира со своего ноутбука на ноутбук Чарльза, спросил мнение Виталика. Того больше интересовали не позиции в компании или возможность отдавать распоряжения, а исследования (или изучение китайского), и он сказал, что не против, а себя обозначил как C-3PO[6]. Кроме анонсирования Ethereum, в этот уикенд можно было наблюдать во всей красе роскошь и гламур биткойнового пузыря. Один из первых «китов» – то есть людей, заработавших столько койнов, что теперь могут влиять на стоимость валюты, – закатил вечеринку на крыше с ледяными скульптурами и танцовщицами, на которых из одежды была только золотая краска. На взгляд Гэвина, это шоу своей вычурностью напоминало «бондиану», люди словно кричали во весь голос:
